Совсем не нравится. Но Оберон промолчал.

— Почему-то, — продолжал Смоки, — он всегда напоминал мне об Элис.

Внезапно погрузившись в прошлое, он очень отчетливо вспомнил маленький летний парк и почувствовал — можно сказать, на вкус — время, когда только-только полюбил свою жену. Он был тогда ровесник Оберону.

— Как тебе это нравится, — повторил Смоки мечтательно, смакуя напиток, вобравший в себя силу плодов давнего лета. Он взглянул на Оберона; тот мрачно изучал свой стакан. Отец почувствовал, что затронул больное место или нежелательную тему. Но как же странно, тот самый парк... — Ладно. — Смоки откашлялся. — Она как будто женщина необычная.

Оберон потер лоб.

— Ну, эта Хоксквилл.

— А, ну да. — Оберон тоже откашлялся и хлебнул из стакана. — Я ее принял за ненормальную.

— Да что ты? Не думаю. Не больше, чем... Очень энергичная особа. Пожелала осмотреть весь дом сверху донизу. Рассказывала кое-что интересное. Мы с ней даже сползали посмотреть нашу старую модель планетарной системы. Она сказала, в ее городском доме тоже есть такое устройство, немного другое, но по тому же принципу и, может, тот же человек и соорудил. — Смоки оживился. — Знаешь что? Она думает, нашу модель можно починить. Я показал, что устройство заржавело, потому что, сам знаешь, главное колесо отчего-то торчит наружу, но она говорит — нет, механизм в основе своей еще целый. Не знаю, с чего она так решила, но любопытно было бы, правда? После долгих лет. Думаю, нужно попытаться. Почищу его, и посмотрим...

Оберон взглянул на отца. Засмеялся. Открытое, милое, простое лицо. Как могло ему прийти в голову...

— А знаешь, когда я был маленький, я думал, что она движется.

— Что?

— Ей-богу. Думал, что она движется. И надеялся это доказать.

— Ты хочешь сказать, сама собой? Как?

— Не знаю как. Но я думал, что она движется и вы все это знаете, но не хотите, чтобы я узнал.

Смоки тоже засмеялся.

— Почему? Ну, то есть почему бы нам хранить это в секрете? Да и как это возможно? А энергия откуда берется?

— Не знаю, папа. — Оберон все смеялся, еще чуть-чуть и заплачет. — Сама по себе. Не знаю. — Он разогнулся и встал из кресла. — Я думал... Черт, не помню, почему это казалось важным, то есть почему именно это было важно, но я думал, что выведу вас на чистую воду...

— Что? Что? — оторопел Смоки. — Но почему же ты не спросил? То есть один простой вопрос...

— Папа, неужели ты думаешь, что в этом доме можно задавать обычные вопросы?

— Ну да.