Этот зал был гораздо у́же – просто коридор, где могли, пожалуй, разойтись двое моего телосложения, и в его стене виднелись три двери.

Да, здесь уцелели дверные створки. Две, как и та, во дворе, превратились в гнилые деревянные лохмотья, но третья, между ними…

Эта выглядела и целой, и прочной. Я не сумела высмотреть ни щелки в старых досках, ни ржавчины на металлических петлях. И на ней был металлический засов – снаружи! Наткнись я на такой запор внизу или в погребе (если здесь и были погреба, мне не хотелось их искать), сочла бы это тюремной камерой. А так… Может быть, это было хранилище, где хозяева замка на время отъезда запирали самое ценное свое имущество? Хотя на таких обычно прилаживали сложные замки, а не обходились простым засовом.

Я осторожно подошла, коснулась доски над засовом, ожидая, что она рассыплется под пальцами. Потом нажала сильнее, но под ладонью ничто не шелохнулось. Никто не запрещал мне отодвинуть металлический стержень, свободно лежавший в петлях. Немного поколебавшись (не дело поддаваться страхам!), я решила, что обязана выяснить, почему во всем здании уцелела нетронутой одна-единственная дверь, между тем как остальной металл и оружие рассыпаются от прикосновения. В долинах рассказывали немало историй о любопытных, попавших в беду из-за желания открыть тайны Древних. Сейчас я хорошо понимала тех неудачников, потому что и меня нестерпимо тянуло отодвинуть засов. Так я и сделала.

Должно быть, каким-то ухищрением строителей на этом засове держалась вся дверь. Стоило потянуть его в сторону, створка качнулась ко мне, по ней пошла трещина и на глазах стала расширяться. Раздался скрежет, наружу вырвался застоявшийся воздух. Дверь косо повисла на одной петле, а другая, напугав меня громким треском, обломилась.

Приоткрывшись, дверь мигом достигла того же прискорбного состояния, в каком пребывали другие, по сторонам от нее. Куски досок распались, обваливаясь на каменный пол.

Когда дверь стала распадаться, я было шарахнулась, но все быстро кончилось: лязгнув напоследок, упал и переломился стержень засова, и тогда я шагнула вперед, заглянула в комнату.

Мне выпало одно мгновение – один взгляд на то, что было укрыто от времени, пока я безрассудно не впустила годы внутрь, позволив им с яростью обрушиться на заклятие (да, я уверена, что сняла защитное заклятие).

Эта комната не была голой. На стенах висели гобелены – я с первого взгляда ахнула, не веря, что подобное чудо могла вышить человеческая рука. Была здесь кровать под высоким балдахином: столбики изображали сидящих котов, каждый выше меня ростом. Кровать устилали пышные покрывала желтого, как кошачьи шкурки, меха, и они тоже рассыпались седым пеплом, как и ковры на полу. У стены стоял стол и на нем зеркало, его резную рамку украшала кошачья головка. Шкатулки на столе… Этих богатств я не успела рассмотреть. Все рассыпалось прахом.