Керован обнял меня за талию, и мы постояли так – пока его рука не дернулась, сжав меня почти до боли.

– Что? Керован… – Но я уже слышала сама. Раскатистый грохот копыт.

Муж отвернулся от меня, нагнулся за мечом и встал, как был, без кольчуги, между мной и приближавшимися всадниками. Сердце у меня колотилось теперь не от радости, а от страха, и я тоже потянула из ножен свой клинок. Пальцы, крепкие, как оружейная сталь, перехватили мою руку и остановили.

– Нет, Джойсан. Их слишком много.

Преодолев страстное желание обнажить меч, я сглотнула и опустила его в ножны. Муж был прав, и умом я признавала его мудрость, восхищалась хладнокровием. Он медленно, напоказ заложил большие пальцы за пояс и стоял, всем видом выражая уверенное спокойствие.

Я насчитала двадцать скачущих к нам всадников. Их скакуны принадлежали к той же породе, что и наша кобыла, только цвета разнились от серого до каурого в мелких белых яблоках. Не менее яркими выглядели наездники.

Когда они молча остановились перед нами, я с удивлением увидела, что группу составляли как мужчины, так и женщины, одинаково одетые в льняные блузы с широкими рукавами, украшенные яркой вышивкой. Их штаны, тоже полотняные, из грубого дикого льна, были заправлены в высокие мягкие сапоги, со шнуровкой из крашеной кожи. На некоторых были цветные узорчатые одеяла – проделанная посередине дыра позволяла носить их как плащи.

Все они были одного племени: темнокожие, темноволосые и темноглазые, носы с высокой переносицей и резкие скулы. Почти у всех волосы были заплетены в косы, а кое у кого из женщин косы были перевиты яркими шнурками. Медные ожерелья, украшенные грубо обработанными камнями, отражая лучи закатного солнца, вспыхивали разноцветными искрами – малиновыми, индиго и нефритово-зелеными.

В руках каждый держал короткое копье с угрожающе зазубренным наконечником.

После затянувшегося молчания передовой всадник – смуглый мужчина средних лет с густой щеткой усов над губой – тронул бока коня пятками и поставил его напротив моего мужа. Общий язык Арвона прозвучал в его устах непривычно и жестко:

– Как вы сюда попали? И зачем? Не думаете ли угнать коней?

Он слегка шевельнул короткими пальцами, и копье внезапно нацелилось на нас.

– Позволь сказать, киога такого не любят.

Керован мотнул головой:

– Мы не крали лошадей, а спасли одну… и ценную, как мне кажется.

Зубы вожака обнажились в усмешке, в которой не было и намека на веселость.

– Ты так говоришь, иноземец, и каждый пойманный как ты, так скажет. Но Бриата не отбилась бы от табуна даже для родов, если бы…