– Тогда доброй тебе ночи и прекрасного рассвета, сера.

– И тебе, Джонка. Еще раз спасибо!

Керован вслед за мной пожелал ей доброй ночи и, приподняв одеяло, скрылся в спальной половине. Я еще раз умылась и через голову натянула сорочку. Джонка не ошиблась, она висела на мне свободно, но, шнуруя лиф, я все задерживалась пальцами на тонкой ткани и прекрасной вышивке. Давно я не одевалась по-женски и, распуская волосы, чтобы их причесать, радовалась забытому ощущению.

До полнолуния оставался один день, луна, когда я задула свечку на низком столике, раскрасила палатку черными и светлыми полосами.

Луна… свет…

Я подняла голову, остановила взгляд на повисшем в небесах знаке Гунноры – в несказанной дали, но, как мне сейчас показалось, только руку протянуть.

Луна… свет…

Я заметила, что стою, раскинув руки и расставив ноги, запрокинув голову, всем существом устремившись к этому свету и тому, что он обозначал. Ощутив тепло на груди и распустив шнуровку, я увидела, что амулет снова светится.

Он словно втянул в себя весь свет луны, преломил и отразил ее янтарное сияние. Что-то во мне шевельнулось в ответ на почти неосознанное прикосновение – зато тело отозвалось на древний и неподвластный времени призыв.

Ноги уже несли меня к спальной половине. Царапнув ногтями по шершавому одеялу, я откинула его в сторону. Керован лежал на тюфяке, опустив темноволосую голову на руку. На мои шаги он широко распахнул глаза:

– Джойсан… этот свет.

Мои губы закрыли ему рот. Его руки обвили мою талию, губы прижались к ладони.

– Джойсан…

Само имя прозвучало лаской, и эхо его шепота заполнило мое сознание. Его прикосновения были как шепот крыльев, но сейчас он был самим собой и дал себе полную волю – ни сомнения, ни страхи нас не разделяли. И я была вольна в его тепле – вольна отдавать и принимать, как никогда доселе… вольна делиться…

Наполненные, насытившись единением, мы наконец отдались сну.

4 Керован

4

Керован

Меня разбудило яркое солнце – сон этой ночи был слишком глубок для сновидений, я попросту провалился в темноту. И, проснувшись, заморгал глазами, не сразу вспомнив, где я и как сюда попал. Взгляд остановился на голубом одеяле, отделявшем половину для сна от остальной палатки, – белые завитки на нем напомнили мне гребни морских волн… Одно воспоминание потянуло за собой другое, память встрепенулась.

Киога… Обред. Джонка и та странная темная женщина, Ниду… Неужели нас только вчера так радостно принимали здесь… а потом, ночью… Я осторожно, чтобы не разбудить, повернулся на бок, к Джойсан.