– И мне тоже, – откликнулась Джойсан. – За все наше долгое путешествие нас редко так встречали.

– Право, это малая благодарность за спасение Бриаты. Леро и Вала несколько часов назад привели кобылу с жеребятами – вышли в путь с рассветом. Кобылки уже бегают, пробуют играть. Славная выйдет пара.

– А Бриата? – спросил я.

– Ей нелегко приходится, особенно когда обе сразу проголодаются. Видели бы вы ее взгляд!

Мы засмеялись.

За лагерем Обред показал нам пасущихся по правую руку лошадей:

– Это табун избранных.

Два мальчугана верхом выполняли работу табунщиков.

Через несколько минут мы подошли к другому табуну, поменьше.

– Свободные. Я велел мальчикам отогнать годовалых, двухлеток и жеребых кобыл. Из оставшихся объезженных коней кто-то должен выбрать тебя, он и понесет тебя в дорогу.

Я оглядел два десятка животных – разной масти, но явно одного племени: всех лошадей киога отличали маленькие головы, короткие сильные спины, крутые крупы и широкая грудь.

– Как мне выбрать?

– Не тебе. Выбирают кони. Ты свистеть умеешь?

– Да.

– Тогда свистни. Первый, кто к тебе подойдет, и будет твоим избранным.

Я, припомнив времена войсковой разведки, вложил два пальца в рот и просвистал утренний сбор – наш сигнал к переформированию после утренней поверки.

Несколько лошадей подняли головы, но только одна сделала шаг-другой в мою сторону. И не отвернулась, когда я, подойдя, положил ладонь ей на плечо, а прядала ушами и со спокойным любопытством разглядывала меня.

Крупная кобыла, я бы сказал, в пятнадцать с половиной пядей, каурой масти с белыми яблоками величиной с мою ладонь на боках и крупе. Широкая белая полоса тянулась по лбу, и передние ноги до коленей были в белых чулках.

– Тихо, тихо, – приговаривал я, пока к нам подходили Обред с Джойсан. – Надо понимать, я ее избранник?

– Верно! Ее растила и объезжала Джонка, это Некия. На нашем языке это означает «глазастая». У нее острое зрение, особенно в темноте.