— Зачем ты отпустил его!.. — задыхаясь, просипела наконец девушка. — Нам надо, мы должны… Надо вернуть его, Нагиль, его же убьют!..
— Сон Йонг… — выдохнул Нагиль. Он медленно поднял ее на ноги, Йонг повело и повалило прямо на воина — он прижал ее к себе, не давая упасть. — Вы зря поднялись с постели так скоро. Я отведу вас обратно.
Йонг не могла идти, продолжая упираться, и Нагиль поднял ее на руки — такие разные, одна горячая, другая холодная — и занес обратно в дворцовый павильон под причитания Дочерей.
— Капитан, мы не хотели ее волновать…
— Командир, она спрашивала и спрашивала, и нам пришлось рассказать…
Нагиль кивнул им, бросил через плечо: «Спросите, когда освободится Чжи Хо», — и унес Йонг обратно в покои, где очертания четырех стен, небольшого стола и лавки уже впечатались в обратную сторону век хуже оттисков на храмах стихий.
Йонг почувствовала лопатками, а потом и всей спиной деревянные доски под грубой простыней и тонкой подушкой, набитой рисовым зерном будто забавы ради, и выпуталась из рук Нагиля.
— Сон Йонг, вы…
— Ужасно себя чувствую, — прервала его Йонг. Голос все еще клокотал и сбивался на хрип, пришлось сглотнуть густую вязкую слюну и сделать несколько рваных вдохов.
Нагиль не нашел стула, а сесть рядом с Йонг побоялся — и сел прямо на пол. Хорош командир, невольно подумала девушка, в нем теперь живет два дракона, а ее он до сих пор… боится?
— Ли Хон в самом деле ушел с Рэ Воном? — спросила она, едва Нагиль поднял к ней внимательный взгляд. Его глаза светились — один привычным красным, другой — блеклым оранжевым.
— Да. Ушел.
Йонг сцепила пальцы на жесткой ткани простыни и тут же почувствовала, как мелкие занозы с перил впиваются ей в ладонь.
— Мы обменяли его на вас, я… — Нагиль запнулся, облизал высохшие от дыхания губы. — Я должен был так поступить, иначе Рэ Вон мог…
— Они его не убьют, правда же? — перебила Йонг. Нагиль оправдывался, и все слова срывались с его языка и падали вниз, между ним и девушкой, и разбивались в сухую пыль — неправильные, не его слова, будто нашептанные виной и совестью, что и без того диктовали ему правила жизни. — Мун Нагиль? Ты не отдал бы им принца, если бы не знал, что его жизни не будут угрожать. Верно же?
Он кивнул.
— Ли Хон представляет ценность, пока жив, — согласился он, но говорил это нехотя, словно уговаривая себя. — Его не тронут… если он сумеет договориться.
Он сумеет. Ли Хон был откровенно слабым воином и плохим защитником даже самому себе, но умел заговорить любого и обворожить почти каждого. И все же…
— Я не должна была, — заговорила Йонг и сбилась. Вновь стало боязно смотреть на Нагиля, понимая, какую боль причинила ему еще и тем, что пришлось делать выбор. Понимая, что