Но мне нужна память.

Я опустила голову. Дарен подошел ближе.

Впервые мы оказались так близко друг к другу. Пока колдун вплетал нити в мои волосы, я чуяла исходящие от него двойственные запахи: мятный холод и черный асканийский перец, горькая хвоя и едва слышимая томная древесная теплота жара кожи.

Когда Дарен закончил, вдоль моих кос заструились жемчужные нити. Я коснулась их рукой. В бусинах чувствовалась толика знакомого колдовства Феда, будто кто-то родной гладил…

– Благодарю, – сказала я, отводя глаза. – Это все? Больше ты ничего от меня не попросишь?

– Нет. Просто смешно, что тебе выпала эта доля, – тихо произнес он, отворачиваясь. – Быть ключом.

Зарево пожаров маской легло на его лицо.

– Столько печали в твоих словах. Разве стоит грустить тому, у кого уже есть колдуны и Нзир-Налабах?

– Верно.

Он обернулся с видом диким и суровым, словно говоря: «Вот все, что у меня есть. И другого не будет». Легко было поверить, что он может переломить ход истории.

– Не так я себе это представляла…

– И я, – сказал Дарен и исчез.

Люди на площади все как один обернулись.

– …увидит: мы почитаем старые законы, – долетело до меня. – Дадим богам то, чего они желают.

– Чудов колдун! – заорал Минт. – Он заманил нас в ловушку!

Друг загородил меня собой, но его схватили и повалили на землю. Я прочертила руну помехи, но прежде, чем сплетение напиталось силой, мои руки завернули за спину. Я зажмурилась от боли.

– Держи ее!

– У нее два червенских клейма, – протянул кто-то. – Видели?

– Лес разгневался и Единый от нас отвернулся!

– Так вот из-за кого мы угодили в беду, – прошипели голоса. – Теперь пусть лес и червенцы сами вас делят!