Дайма некоторое время обдумывала ее слова.

– У джиннов не бывает друзей, – произнесла она наконец. – Мы можем быть союзниками, или врагами, или любовниками, но не друзьями.

Теперь настал черед Софии задуматься.

– И надо полагать, любовник вовсе не обязательно будет союзником.

– По моему опыту, нет, – сказала Дайма.

– Вот и по моему тоже. – София с опаской уселась. Желудок ее вроде бы не протестовал. – Пожалуй, схожу-ка я к капитану и спрошу его, где мы сейчас находимся. – Она вытащила из чемодана еще одну шаль и достала из сумки паспорт с салфеткой. – Я быстро.

Дрожа и придерживаясь за шпангоут, София двинулась в корабельную радиорубку, на ходу обдумывая, какое сообщение отправит. «У джиннов нет друзей, – прозвучали в ее мозгу слова джиннии. – А любовник вовсе не обязательно будет союзником». Если он в самом деле жив и все еще находится в Нью-Йорке, она должна подумать и о других людях тоже. И действовать соответствующим образом.

Интересно, он вообще ее вспомнит, да еще и под другой фамилией? Или, а это казалось более чем вероятным, она для него – всего лишь давно выцветшая строка в списке давнишних побед? При этой мысли в душе ее всколыхнулся глухой гнев. Что ж, если так, придется ей освежить его память.

* * *

Квартира, в которой жила Шарлотта Леви, находилась на углу Бродвея и 136-й улицы, всего полквартала от Воспитательного дома. Район был не настолько престижным, чтобы в подъезде сидел консьерж, но замок был надежным, а холл чистым, и пол в черно-белую шахматную клетку натирали еженедельно.

Она поднялась по лестнице на четвертый этаж и, открыв дверь, очутилась в блаженном тепле. Спасибо двойным радиаторам и квартирной хозяйке, которая не скупилась на уголь. Она поставила на пол сумку, убрала в шкаф пальто и задернула плотные шторы. Квартирка была небольшая, но для незамужней работающей женщины более чем подходящая. Помимо радиаторов, там имелась компактная пульмановская кухонька с плитой и холодильным ящиком, а также кровать, уютно расположившаяся у стены. С потолка свисал электрический вентилятор – вещь в летнюю жару совершенно незаменимая. Кроме того, здесь был большой письменный стол с настольной лампой, кресло для чтения, книжная полка, на которой она держала сборники рецептов и учебники, и – самое ценное! – своя собственная ванная комната с ванной на ножках, достаточно длинной, чтобы она могла вытянуться там в полный рост.

Она заткнула сливное отверстие и пустила в ванну горячую воду. Потом повесила платье на дверной крючок, чтобы разгладилось в пару, пока она будет принимать ванну. Нижнее белье отправилось в небольшую корзину под раковиной – его она сдавала в стирку в прачечную на углу. Медальон она сняла, некоторое время подержала на ладони – Ты носишь на груди собственную смерть – и положила на стеклянную полочку над раковиной. И, обнаженная, опустилась в горячую воду, улеглась в ванне, повернув руки ладонями вверх и раздвинув пальцы. Вода дюйм за дюймом доползла ей сначала до шеи, потом до ушей, потом покрыла глаза. Лежа на дне, она сквозь золотистую рябь смотрела в потолок, вдыхая воду и снова выдыхая ее. Мало-помалу все ее мышцы расслабились, тело размягчилось. Теперь, когда у нее круглый год была горячая вода, необходимость в прогулках отпала, разве что исключительно ради собственного удовольствия. Зима и лето практически перестали отличаться друг от друга, а шум у нее в голове стал таким тихим, что его и в самом деле можно было списать на самый обыкновенный звон в ушах.