– Что случилось? – спросил он.

– Какой-то гений из коммунальной службы пробил отбойным молотком наш пневмопровод. Все отделения, расположенные к югу от нас, не работают. Остальные будут работать за двоих до тех пор, пока пневмопровод не починят. – Он протянул Тоби ведомость и указал на стопку конвертов на стойке. – Это твои.

Встревоженный, Тоби пробежал список глазами. Ну разумеется, вся корреспонденция уже была просрочена на несколько часов. Половину требовалось доставить в здание городской администрации – но, что еще хуже, остальные были трансатлантическими телеграммами, адресованными портовым транспортным концернам.

– Вот черт! Неужели нельзя было поручить это кому-нибудь из мелкоты?

Джулиус фыркнул.

– Отправить мелкоту в порт с полной сумкой просроченных телеграмм? С таким же успехом я бы мог сам надрать им уши прямо здесь.

– Ну а я-то почему должен это делать?

– Потому что ты уже достаточно взрослый, чтобы это пережить, а они нет.

Тоби возмущенно запыхтел. Он тоже начинал с «мелкоты» и гордился тем, что ни разу не подвел компанию. И снова, казалось, его наказывают за преданность. Но он ничего не мог с этим поделать, разве что уволиться. Раздосадованный, он схватил ведомость и конверты и, не особо заботясь о том, чтобы не хлопнуть дверью, выскочил на улицу.

В переулке он снял замок с велосипеда и принялся просматривать ведомость. Начинать предполагалось с порта, а оттуда уже двигать в администрацию – по всей вероятности, потому что, с точки зрения «Вестерн Юнион», телеграммы, речь в которых шла о грузе на тысячи долларов, были важнее, чем какие-то там государственные дела. Тоби же смотрел на это совершенно иначе. Было уже девять часов, и, коль скоро утренние баржи уже миновали Сэнди-Хук, теперь не имело ровным счетом никакого значения, на сколько опоздает телеграмма. А вот служащие администрации Нью-Йорка вечно отвлекались на всякие посторонние дела, так что опоздавшая почта вполне могла оказаться им очень даже на руку. Если Тоби сначала отправится в администрацию, возможно, ему еще перепадут кое-какие чаевые.

Он сунул доставочную ведомость и конверты в сумку и покатил на юг.

* * *

Крейндел, стоя в одиночестве в коридоре, дожидалась, когда остальные девочки из ее дортуара парами выстроятся впереди и позади нее, чтобы идти в школу. Как обычно, добровольно встать в пару с Крейндел желающих не обнаружилось. Дорога в школу и из школы была драгоценной возможностью без помех наговориться с подружкой, всласть насмеяться и насплетничаться вдали от ушей надзирательниц, так что зачем было становиться рядом с Крейндел, которая подобными вещами не интересовалась?