В его сумке оставался всего один конверт – телеграмма, адресованная кому-то с Вашингтон-стрит. Тоби прочитал адрес отправителя и поморщился: пароход «Канзан»! Если бы он увидел этот конверт раньше, он отвез бы его первым, и бог с ними, с чаевыми из мэрии. Оплаченная по самому дорогому тарифу телеграмма с корабля, который находился в море, обыкновенно означала новости, которые не могли ждать.
Адрес принадлежал пятиэтажному фабричному зданию в Маленькой Сирии. Здание выглядело странно пустым. Окна на всех этажах были заклеены бумагой, и нигде не было ни вывесок, ни рекламных объявлений – только слово «Амхерст» над входом.
Он прислонил велосипед к стене и позвонил в дверь.
Джинн с неохотой вернулся к изготовлению стекла.
Он был раздражен: последний лист почему-то никак не желал выковыриваться из лотка. Джинн приподнимал его буквально по волосочку, сначала с одной стороны, потом с другой, осторожно подсовывая пальцы под край. Главное – не торопиться, иначе…
В дверь постучали.
Он стиснул зубы, никуда, разумеется, не пошел и приподнял край стекла еще на одну крохотную долю дюйма.
Стук повторился. «Чтоб тебя», – подумал Джинн.
Послышались удаляющиеся шаги. Наступила тишина. Отлично.
Еще одна аккуратная попытка – и стекло поддалось.
Дверь никто не открыл.
Тоби отошел на несколько шагов и снова осмотрел здание. Заклеенные окна придавали ему какой-то зловещий вид, как будто оно было полым изнутри. Он прогулялся по Карлайл-стрит, чтобы проверить, нет ли другого входа, и обнаружил переулок, в котором ватага мальчишек играла в бабки.
– Прошу прощения, – сказал он. – Мне нужен, – он бросил взгляд на имя на конверте, – Ахмад аль-Хадид?
Он запнулся, совершенно уверенный, что сейчас его высмеют за то, что переврал имя. Однако мальчишки все как один тут же вскинули головы.
– Он там, – отозвался один из них с боязливым почтением в голосе, указывая на фабричное здание.
– Я стучал, но мне никто не открыл.