– «Вестерн Юнион», сэр. Вам телеграмма.

Он протянул конверт.

Мужчина сделал движение взять его. Что-то коротко зашипело, точно чиркнули спичкой…

Тоби вскрикнул от изумления. Конверт упал на бетон между ними. Он дымился, стремительно обугливаясь по краям, крохотные язычки рыжего пламени лизали бумагу. Тоби бросился вперед и топтал конверт, пока огонь не погас. Он нагнулся и аккуратно поднял телеграмму двумя пальцами.

– Прошу прощения, сэр, – произнес он, тяжело дыша. – Понятия не имею, как это получилось…

Но мужчина уже занес ногу над порогом.

– Она мне не нужна, – резким тоном произнес он.

– Но она адресована вам, сэр!

В дверном проеме за спиной мужчины блеснуло что-то серебристое, какая-то смутная тень…

– Она мне не нужна, – повторил мужчина, а потом, словно для того, чтобы заставить мальчика и конверт исчезнуть, порылся в кармане фартука и сунул Тоби монету. Мальчик взял ее и едва не выронил: она была обжигающе горячей на ощупь. На аверсе красовался профиль аллегорического изображения Свободы. На реверсе значилось «три доллара».

Ошеломленный, Тоби вскинул глаза – и тут дверь захлопнулась. Послышался скрежет задвигаемого засова, и он остался стоять на крыльце с обугленной телеграммой в одной руке и половиной недельного заработка в другой.

Ничего не понимая, он пошел обратно к велосипеду. Что это было? Полуголый мужчина, волна жара, вспыхнувшая сама собой телеграмма, монета: все это заняло меньше минуты. Он решил бы, что стал объектом какого-то экстравагантного розыгрыша, но мужчина определенно выглядел озадаченным ничуть не меньше самого Тоби.

Он сунул монету в карман, потом посмотрел на конверт. Может, в порту на него каким-то образом попал керосин? Он поднес телеграмму к носу, но не почувствовал ничего, кроме запаха горелой бумаги. С одного конца конверт успел полностью обгореть. Тоби сжал его – и он разошелся, открыв взгляду листок бумаги, слегка почерневший с краю, но в остальном целый и невредимый.

«Нам не положено смотреть».

Тоби оглянулся по сторонам, но зеваки уже разошлись по своим делам. Тогда он осторожно вытянул листок – и в глаза ему немедленно бросились слова «Хава Леви».

Он с трудом перевел дух и прочитал телеграмму с начала:

МОЕ ИМЯ ИЗМЕНИЛОСЬ НО ДУМАЮ ТЫ ПОМНИШЬ ФОНТАН В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ И КАМИН НА ПЯТОЙ АВЕНЮ ВОЗВРАЩАЮСЬ В НЬЮ-ЙОРК В ЧЕТВЕРГ ВЕЧЕРОМ НУЖНО ВСТРЕТИТЬСЯ ОТВЕТЬ НА АДРЕС ОТЕЛЯ ЭРЛ ДЕЛО СРОЧНОЕ ХАВА ЛЕВИ НЕ ДОЛЖНА ЗНАТЬ СОФИЯ УИЛЬЯМС

МОЕ ИМЯ ИЗМЕНИЛОСЬ НО ДУМАЮ ТЫ ПОМНИШЬ ФОНТАН В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ И КАМИН НА ПЯТОЙ АВЕНЮ ВОЗВРАЩАЮСЬ В НЬЮ-ЙОРК В ЧЕТВЕРГ ВЕЧЕРОМ НУЖНО ВСТРЕТИТЬСЯ ОТВЕТЬ НА АДРЕС ОТЕЛЯ ЭРЛ ДЕЛО СРОЧНОЕ ХАВА ЛЕВИ НЕ ДОЛЖНА ЗНАТЬ