Она почувствовала возникшее у него желание прикоснуться к ней и поэтому не удивилась, когда он медленно протянул руку и взял ее руку в свою.

Она закрыла глаза, до странности ошеломленная этим ощущением соприкосновения с землей, такой простой и надежной. Она подняла вторую руку, коснулась его щеки – и ощущение удвоилось. Какая-то радостная сила пробуждалась в ней, разбегаясь по всему телу. Теперь она чувствовала его – не только его мысли, но его целиком, каждая частичка его тела оживала в ее сознании. Она была собой, но в то же самое время и им тоже; они сливались друг с другом, точно слои ила. Она крепче сжала его руку, представляя, как границы между ними истончаются и исчезают совсем…

И, ахнув, провалилась внутрь него – и обнаружила там Крейндел.

Сон Крейндел изменился.

Теперь она была в лесу, босиком шла по теплой, усыпанной хвоей земле. Рядом с мелодичным журчанием бежала прозрачная речушка. На берегу стояла покосившаяся от старости хижина. Ее ветхие стены были увиты цветущим плющом. За ней высилась опорная башня для строящегося моста. Незавершенное дорожное полотно висело в воздухе, удерживаемое толстыми стальными канатами. Или, возможно, мост был построен давным-давно, а теперь на него, как и на хижину, заявлял свои права лес.

Дверь в хижину болталась на одной-единственной петле. Внутри оказалась кровать, перепачканная грязью; на ней лежал тот мужчина, которого она видела в ночь пожара и который намертво врезался в ее память. В руках он сжимал смятый женский плащ.

Она аккуратно высвободила плащ и накрыла его, как делала всегда. Мне жаль, что ваша подруга погибла, сказала она ему. Да будет благословенна ее память.