…И тут вдруг в ее сон вторгся звон колокола.
Крейндел пыталась запомнить сон, удержать, пока он не изгладился у нее из памяти. Она гуляла по лесу и наткнулась на хижину, а внутри оказалась мисс Леви, и она, Крейндел, должна была передать кому-то… кусок ткани? Это почему-то казалось очень важным, но сон уже почти ускользнул.
Вздохнув, она встала с кровати, взяла мыло и зубную щетку и поплелась вместе со всеми остальными в уборную.
Шарлотта Леви заморгала и увидела, что над ней возвышается башня из коробок.
Она лежала навзничь на полу в подвале, там же, где и упала. На мгновение ей показалось, что идет снег, но это были всего лишь пылинки, танцующие в бледных лучах солнечного света, который пробивался сквозь мутное стекло.
Она уселась на полу. Йосселе неподвижно сидел на своем обычном месте, всецело сосредоточенный на Крейндел. Приют уже просыпался, ребятишки наверху, зевая, вставали с постелей.
Что произошло? Сколько времени она провела тут, в подвале? Йосселе взял ее за руку, а потом… Что это было такое? Каким словом это вообще можно было назвать? Она вовсе не собиралась вторгаться в сон Крейндел, она даже не подозревала, что такое возможно. Она действовала, поддавшись порыву и ведомая желанием, не задумываясь о том, куда это может привести, – и это просто… произошло. Она не была даже уверена в том, что ей следует испытывать стыд.
Шарлотта медленно поднялась, оправила платье, подняла с пола шляпу.
Она пробралась обратно к двери – в утреннем свете сделать это оказалось неизмеримо легче. На ее счастье, в коридоре ей никто не встретился. Она вышла из приюта и пошла домой.
Тоби вынырнул из ночного кошмара, хватая ртом воздух.
Он вскочил со своего тюфяка, готовый схватить велосипед и бежать на улицу, и увидел, что мать сидит на диване напротив него, одетая для выхода на работу. Ее измученные глаза свидетельствовали о бессонной ночи.
– Мам? Ты не опоздаешь?
Его тело требовало движения, он готов был выскочить из собственной кожи, но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: что-то не так.