– Джем. Все в порядке?

– Что? Да, я… вообще-то нет, я… это глупо, но откуда мы приехали?

– Из Глазго. С маяка Эйлин-Мор. Ты помнишь? – тихо спросил Кайт. Удар, оставивший шрам на лице Джема, был сильным, но Кайт никогда не видел, чтобы кто-то страдал от последствий травмы спустя столь долгое время.

– Да. Да, что… зачем мы здесь?

– Чтобы найти твоего сына. И, возможно, пару библиотек.

– Боже правый, – сказал Джем, снова придя в себя. – Что это было?

– Ты на минуту забыл, что…

– Это не нормально, такого никогда еще не было! – голос Джема сорвался. – Когда я проснулся, я ничего не помнил, я не понимал, с кем разговариваю!

Он прижал ладонь ко рту. Кайт отстранил ее и обхватил Джема обеими руками. Джем крепко его обнял. За окном уже показался Лондон: пансионы, бельевые веревки, а затем дома с садами. На улицах стоял странный коричневый туман. Поначалу Кайт подумал, что это дым, но его было слишком много. Ближе к станции пути сходились воедино, а над ними возвышались грязно-серые стены и линии проводов, обвивающих деревянные столбы. Кайт не знал, для чего они предназначены. У него в груди угнездилась тревога. Они смахивали на идолов, которых делают карибские мароны[14], может быть, это памятники или запрещающие знаки. Он бы никогда не догадался, что это Лондон, если бы не Джем и не расписание.

Когда поезд приблизился к станции, Джем сжал его руку.

Состав остановился, и от толчка их слегка отбросило в сторону.

– Гар-дю-Руа, – возвещал проводник, – Гар-дю-Руа, просьба выйти из вагонов.

– Мис, я думаю…

– Подожди, – сказал Кайт, не на шутку встревожившись. Он стоял ближе к двери и пытался найти щеколду, пока наконец не увидел знак, сообщавший, что нужно опустить окно и открыть дверь снаружи. Открыв дверь, он отступил, пропуская Джема вперед.

– В чем дело?

На этот раз Кайт увидел, как в Джеме что-то погасло. Он встал на платформе будто вкопанный и стал смотреть, как люди проходят мимо, глядя на Кайта не больше, чем на всех остальных. Когда Кайт коснулся его руки, Джем подпрыгнул. Он его не узнал.

– Прошу прощения… Вы не скажете, где мы? – сказал Джем. Его голос звучал иначе. У него был французский акцент. Когда Кайт ответил, он покачал головой. Его плечи безвольно опустились, ему было неприятно говорить с незнакомцем. Кайт сжал зубы и постарался не глазеть на него. Это не было временным помутнением. Джем стал совершенно другим. Даже выражение его лица изменилось. Обычно оно было открытым, но не теперь. Так выглядели люди в тех частях доков, куда офицеры никогда не заглядывали, где были только грузчики, плотники и женщины, которые слишком пристально наблюдали за вами, разделывая рыбу.