– А ты не мечтаешь сюда переехать? – спросил он, когда дорога пошла в гору и за окном замелькали усаженные цветами палисадники.

– Я? – удивился Винни. – Нет, меня все устраивает.

– Ты же в курсе, что живешь на чемоданах в коморке без окон?

– И что? Какая разница, где спать? Я живу там, где меня все знают. Рядом с людьми, которые мне нравятся.

– Ты про Виктора?

– Он – исключение.

Тейт усмехнулся, вспомнив комнату уборщика – просторную, светлую, заставленную антикварной мебелью.

– Что смешного? – спросил Винни.

– Просто никогда раньше не видел, чтобы уборщик жил в лучших условиях, чем работодатель.

– Виктор – очень хороший уборщик.

– Настолько хороший?

Винни, конечно же, промолчал. Он выставил бы себя дураком, отрицая, что Виктор был человеком, посвященным в большинство его тайн. Человеком, который не боялся щелкнуть его по носу, как мальчишку, когда он зарывался. Было ясно как день, что Виктор – не просто уборщик, но Винни как будто боялся согласиться с этим, как не хотел признавать, что Агнес – не просто прилипала, утомившая его своим вниманием. И, как только возникла угроза разоблачения, предпочел поставить точку в разговоре.

Еще перед тем, как заехать на холм, автобус практически опустел – видимо, жители Парковой улицы редко пользовались общественным транспортом. И когда Тейт вышел за Винни на нужной остановке, то обнаружил, что вокруг нет ни души, не считая одинокого садовника, занятого осенней поливкой во дворе огромного трехэтажного особняка. Повернув голову на шум воды, Тейт разглядел за яблонями его широкополую шляпу и резиновые перчатки. Винни не стал осматриваться. Он сразу направился вверх по удивительно ровной, без единой выбоины дороге, и Тейт последовал за ним, чувствуя себя так, будто вторгся на охраняемую территорию. В здешней тишине было что-то чопорно-враждебное и даже гнетущее. Казалось, она сопротивляется каждому шагу и гонит прочь.

– Это здесь.

Винни остановился у невысокого каменного дома со скатной крышей, наполовину скрытого за густо поросшей кизильником изгородью. От дома веяло покоем и умиротворением. В саду стрекотали сверчки. Лампа над входной дверью отбрасывала теплый свет на крыльцо, где стояло полосатое кресло с оставленной на нем книгой. Из эркерных окон тоже сочился свет. Тейт прищурился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть за плотно задернутыми занавесками. Тем временем Винни, чуть помедлив, нажал на установленный возле калитки звонок. Послышались длинные монотонные гудки, потом в устройстве что-то зашуршало, и из громкоговорителя раздался скрипучий старческий голос: