– Вот. Эти намного лучше. У них вкус долго держится, а внутри классные наклейки, их можно собирать.

Он высыпал в сложенные ладошки Агнес с десяток жвачек «Робот Пиколь» в красочной обертке. У Агнес стало тесно в груди, и жвачки здесь были совсем ни при чем.

– Счастлива? – спросил Винни, и Агнес энергично закивала, подняв на него полный обожания взгляд.

Он подобрал самое правильное слово. Она была счастлива.

* * *

Когда чай окончательно остыл, Агнес вытолкала себя из кресла. Так и не сделав ни глотка, поставила чашку на подоконник и все-таки отправилась в ванную. Там она долго сидела, обняв колени, под струей горячей воды, стараясь сосредоточиться на том, как постепенно, сантиметр за сантиметром, согревается ее тело. Представляя, что кожу обволакивает живое человеческое тепло. Иногда это помогало – пусть не избавиться от глубинного внутреннего холода, с которым она уже свыклась, но хотя бы опустошить голову. Выкорчевать из нее дурные, опасные мысли, вынуждавшие Агнес раз за разом совершать одни и те же ошибки.

Агнес считала себя недостойной любви. Во всяком случае, не такой, какой она сама когда-то давно любила маму, а теперь – Винни. Временами она начинала верить, что ее чистое всеобъемлющее чувство может быть взаимным, но потом вспоминала о своей ничтожности и в такие дни обязательно делала что-нибудь, о чем потом жалела. Чаще всего – мирилась с Диланом. До него – с Томми, а до Томми – с Уайатом. Одной из причин, почему она подолгу не могла с ними расстаться, было то, что они говорили на языке любви, который Агнес понимала. Когда лучшее ускользало от нее, она неизбежно тянулась к тому, что было ей хорошо знакомо. И чего, как ей казалось, она заслуживала.

Прямо сейчас ей очень хотелось написать Дилану. Ничего путного из этой затеи выйти не могло, но Агнес было слишком больно, и из всех опрометчивых поступков, которые она могла совершить, этот казался самым безобидным. Перед ней нередко вставал выбор – упасть в грязь или прыгнуть со скалы. Она всегда выбирала первое, и этот раз не стал исключением. Закрутив кран, Агнес вышла из ванной. Проплыла нагишом перед незашторенными окнами, ступая мокрыми ногами по ковру. Сняла с ширмы шелковый халат с вышивкой – лучшую вещь в своем скудном гардеробе и, как ни странно, самую дешевую, чудом обнаруженную на барахолке среди гор безвкусного тряпья. Надела и придирчиво осмотрела себя в зеркале.

Не увидев ничего, что напоминало бы о затравленной маленькой девочке, готовой схватиться за протянутую ладонь, Агнес удовлетворенно улыбнулась и, отыскав на кушетке сотовый, отправила сообщение. Потом опустилась на стул перед трюмо. Телефон, выскользнув из ее пальцев, ударился об пол и отлетел в сторону. Агнес не стала его поднимать. Положив ноги на туалетный столик, она сбрызнула воздух вокруг себя духами из первого попавшегося флакона и запрокинула голову.