— Ты начинаешь понимать. Это превосходно, Исток!

Но я не обратил внимания на похвалу, продолжая выплескивать рвущиеся наружу рассуждения. По большей части они не отличались от того, что ранее поведал Изма, однако кое-какие специфические различия все же имелись.

— Несмотря на ваши заверения, вы не кажетесь таким уж всеведущими. Иначе как объяснить, что две подруги Майры чуть не сорвали всю ее затею? И когда Мекет похитил меня, вы тоже это предвидели?

— Мы не провидцы, Исток. Но что касается непредвиденных обстоятельств, мы достаточно терпеливы, чтобы суметь выждать подходящий момент. Что значит несколько лет в сравнении с вечностью? Ведь согласись, что как бы кто ни упорствовал, как бы кто ни вмешивался, итог все равно остался неизменным. Пусть с запозданием, но ты все-таки явился сюда. Разве это не успех?

— Как вы узнали про Обсерваторию?

— Как же иначе, если она была создана для того, чтоб познакомиться с нами?

— Бавкида надеялась открыть Дверь за Грань, чтобы получить безграничное могущество и знание. Хотите сказать, это правда?

— Лейра Бавкида делала то, к чему мы ее подталкивали. И пока ее ученик не вмешался, все шло более чем хорошо.

— Еще один порог, который вы не предвидели?

— Увы.

— Зачем вам это все? Надеетесь уничтожить все сущее?

— О, нет.

— Тогда чего вы хо?.. — я не закончил вопроса, потому что очередное озарение ударило меня по голове точно обухом. — Во имя Создателя, вы просто жаждете поработить всех нас! — И тут же смутился. — Но Хранитель Алого озера… он говорил…

— Он лгал, Исток. Говорил то, что ты должен был услышать.

— Потому что был одним из вас? Одним из тех…

— Кому удалось проскользнуть в твою Вселенную и захватить живое существо, — благородно закончили за меня. — Ему не повезло. Прежде, чем он успел осознать то, что обрел, юхани успели заточить его под толщей воды, а позже лейры на том месте воздвигли свой Храм. Мы крайне могучи, Исток, но существовать в твоей Вселенной не способны. У нас нет оболочки. Будто призраки из тех историй, что вы рассказываете перед сном своим чадам, мы способны лишь нашептывать на ухо, понукать, принуждать, но не влиять на прямую. Мы не предназначены для того, чтобы иметь форму. Мы рассыпаемся.

— Тогда чего вам не сидится там, откуда вы взялись? — справедливо спросил я.

Фигура снова впала в состояние задумчивого молчания. На то, чтобы преодолеть себя ей понадобилось пара-другая секунд.

— Потому что такова наша природа. Нас тянет к тому, чего мы не имеем.

— И так было всегда?