— Да, Знающая? — Меред осторожно взглянула на нее, пытаясь заглянуть в глаза эльфийской ведьме, но темнота скрадывала ее черты, и Птица видела лишь тонкие бескровные губы да точеный подбородок.

— Могу ли я поговорить с тобой, госпожа? — женщина не шевелилась, словно была каменным изваянием, и Меред стало жутко. Эльфийская ведьма со странным именем казалась ей слишком уж чужой и страшной, а потому девушке пришлось себя буквально заставить согласно кивнуть Знающей.

— Конечно, — она неуклюже пожала плечами, чувствуя на себе тяжелый взгляд эльфийки, — Чем я могу помочь тебе?

— Я слыхала, что вместе с вами из Лихого Леса возвратилась Знающая, что родом не из этих краев, — женщина помедлила, складывая руки замком. Меред обратила внимание, что ладони у нее узкие и маленькие, хоть сама ведьма была выше Птицы чуть ли не на голову, — Кто она?

Меред напряглась. Вопросы были слишком уж странными — с какой стати ведьме выяснять, кто такая госпожа Мара? Птица, тщательно взвешивая каждое слово, задумчиво проговорила:

— Об этом ты можешь спросить у нее, Знающая. Я не колдунья, а потому многого не ведаю. О ней с ней же и говори — я вряд ли сумею тебе помочь. Прошу меня простить за это, — она склонила голову, опуская глаза вниз. Ей не нужно было видеть, чтоб знать — ведьма не шелохнулась даже, и с места не сдвинулась.

— Она ныне у праматушки Мэгавар, госпожа. И ей нужен отдых — все мы чувствовали, что в Лихом Лесу творится что-то невообразимое. Ваша Знающая обратила тьму в пепел да разметала его по ветру — а на это требуется очень много сил. Праматушка Мэгавар позаботится о ней, но мне должно узнать, кто она и что за сила в ее руках. Это может помочь нам.

— Кому же — нам? — Меред буравила ее внимательным взглядом. Знающая не нравилась ей. Было в ней что-то настораживающее, и доверять эльфийке Птица не собиралась.

— Тем, кто желает победить, — в тон ей ответила женщина, подходя на шаг ближе.

— Всегда есть несколько сторон, желающих победы, — Меред чувствовала, как в плечах зазвенело напряжение, медленно растекающееся вниз по венам, и чудом удержалась от того, чтоб отшагнуть от ведьмы, — Вопрос лишь в том, на одной ли мы стороне.

Эльфийка несколько секунд молчала, замерев возле Птицы подобно мраморной скульптуре, а затем кивнула, из-за чего капюшон еще больше надвинулся на ее лицо.

— Это ты узнаешь немного позже, госпожа. Всего тебе доброго.

С этими словами женщина развернулась, держась совершенно прямо, и зашагала прочь. На один миг Меред показалось, будто свет факелов высветил тонкую-тонкую развевающуюся прядь, выскользнувшую из-под капюшона, что была белее снега — но это могло лишь привидеться ей. Эльфийская ведьма нырнула под узорную арку выхода и вскоре скрылась из виду — лишь остался легкий шлейф ее запаха. Меред принюхалось: горные травы, костровый дым, какие-то цветы — и еще что-то, пряное, терпко-горькое. Видать, колдовство ее тоже такое. Осенив себя знаменем Хартанэ, девушка вновь отвернулась к открытым смотровым окнам, что перемежались лишь тонкими колоннами, но сейчас жизнь подземного города занимала ее куда как меньше, чем странная эльфийка, Рожденная Луной.