— …И маменька хороша, ничего не скажешь. Муженек отвернулся — а она уже под короля ложится, — Атеа хмыкнула, протягивая руку за бутылью. Меред попыталась было отказаться от вина, но Лебедь обожгла ее таким взглядом, что девушка тут же убрала ладонь, которой прикрывала свой кубок, и позволила подруге вновь его наполнить, — Тоже, видать, жизнь у нее скучная была. «Дай-ка прыгну в койку к его величеству, старому козлу — то-то все повеселимся!».

— Может, она любила его, — рассудительно предположила Меред, стараясь не встречаться глазами с Атеа — слишком ядовитой сейчас она была. И слишком красивой, — Или он был молод, когда они встретились.

— Не смеши меня, — фыркнула Лебедь, — Я помню этого выродка, когда он приезжал в Эглеир с торговым визитом. Я предполагаю, какого рода был визит на самом деле… Так вот он еще тогда был развалиной древней — не думаю, что пять-десять лет играли особую роль. Мерзкая скотина, — она поморщилась и тут же осушила свой кубок, даже не кривясь.

Меред лишь пригубила кислый напиток и сразу же отставила кубок в сторону, стараясь не привлекать к этому внимание. Если уж Атеа решила ее споить, вряд ли ее что-то остановит. Но Птице не хотелось так — ей хотелось смотреть на эту несносную девушку, слушать ее, хотелось хоть чем-то помочь обычной, хоть и зазнавшейся девчонке, на которую вдруг свалилась такая странная, почти невероятная правда. Она — королевская дочь. Единственная законная наследница престола Тиннереда, правительница огромной, сильной страны, за которую готовы драться соседние державы… Атеа — дочь короля.

Это было до того странно, до того… удивительно, что Меред до сих пор не понимала, как ей к этому относиться и как себя вести с ней. С одной стороны, это меняло все. Теперь Атеа была выше ее, гораздо выше, теперь по этикету ей должно было кланяться в ноги и испрашивать разрешения поднять на нее взгляд. Теперь Меред не могла просто так осадить ее, мягко, но настойчиво остановить поток ее колкостей, направленный на все и всех вокруг. Отныне все должно быть иначе — это логично, это правильно, это так, как прописано во всех книгах, что Меред прочла за свою жизнь.

Но с другой стороны, перед ней сидела все та же Атеа — та самая Атеа, что могла одной своей ухмылкой взбесить даже мудреца, та Атеа, что постоянно нарывалась на неприятности и умудрялась выпутаться из самых тяжелых переделок. Та девушка, которую знала вся Гильдия — от мала до велика, и та, которую вся Гильдия хотела. И сейчас она развалилась на старенькой табуретке в каменной крохотной комнате, наполняя свой кубок в третий раз, и ее ноги лежали на коленях у Меред, как и десять лет назад. Ничего не изменилось. И для Птицы по-прежнему не существовало других женщин — была лишь она, девушка с водопадом золотых кудрей, ехидная, колкая, ядовитая, невыносимая… Любимая.