— По рукам, — Даэн пожала протянутую ладонь паренька, и тот поморщился от боли, когда Птица слегка сжала его руку, — Если не соврешь.

Уверяя их, что место царское, конюх забрал их лошадей, загоняя их в ближние свободные стойла, а затем повел женщин куда-то вглубь здания, проходя в неприметный проем, завешенный холщовкой. Комнатушку и сами конюшни соединял своеобразный коридор, где стояли мешки с овсом, толстопузые бочки, висели вязанки сена. Мальчишка провел их через весь коридор и, повозившись с замком, ржавым гнутым ключом отпер крепкую сосновую дверь и распахнул ее, демонстрируя им сени. Внутри действительно оказалось тепло и светло — под стеной там, где сена не было, на небольшом расстоянии стояли две масляные лампы, отбрасывая мягкие отсветы кругом на пол. Остальное пространство занимало золотистое, пахнущее полями и осенью, сено, и было оно таким уютным, что хотелось закопаться в него и свить там гнездо. Лошадиного запаха действительно не было.

— Я тут дремал — вот все и осталось, — сказал мальчишка, сонно потирая затылок, — Вставать еще рановато — но авось, хозяин похвалит за сознательность, милостью какой одарит. Так что вы отдыхайте спокойно, я вас не потревожу — еды только принесу.

— Ну, мы тебя тоже похвалим за сознательность, — монетка перекочевала к нему, блеснув в воздухе, и конюх поймал ее, довольно ухмыляясь. Даэн вынула еще одну, медную, и многозначительно взглянула на паренька, — А еще похвалим, если поторопишься со съестным.

— Молнией метнусь! — радостно подпрыгнул тот и тут же юркнул за дверь, плотно притворяя ее.

Птица уже стянула опостылевший плащ и зимнюю куртку, когда конюшонок вернулся с едой. Он притащил им ароматный чай, от которого поднимался вихрями белый парок, кашу с овощами и несколько огромных кусков пирога. Поблагодарив его, Даэн бросила ему пару медяков сверху.

— Долго мы не задержимся — к полудню уйдем с караваном, но передохнуть с дороги нам не помешает. Так что спасибо тебе за твои труды.

Мальчишка, неловко поклонившись им, отдал ей в руки ключ.

— Будете уходить — затушите тут свет, дверь заприте, а ключ на гвоздик повесьте, справа у ручки. Отдыхайте! — с этими словами он покинул их, напевая что-то себе под нос. Небось, хозяину и слова не скажет о том, что мы здесь — наверняка же по ушам получит за то, что постояльцев себе отбил, еще и денег заработал. Даэн усмехнулась ему вслед и подошла к Маре, опускаясь рядом с ней на сено.

Ели они в молчании, сосредоточившись на горячей пище. Когда кусок в горло уже не лез, Даэн довольно растянулась во всю свою длину, вытянув ноги и заложив руки под голову. Сквозь ткань форменной рубахи она чувствовала былки сухой травы, чуть колющие кожу, но это было до того славно, что Птица жмурилась, как ребенок, наслаждаясь сладковатым запахом, пропитавшим здесь даже стены. В комнате стояло мягкое тепло — масляные лампы нагрели воздух, но духоты не было, а потому без куртки Птица ощущала себя вполне комфортно. Мара тоже сбросила с плеч плащ и теплую кофту на меху, и теперь, откинувшись назад, неспешно потягивала чай на малиновых листьях из высокой чашки.