— Эллоин никогда не сомневался в лояльности и верности Келерии. Это — так же неоспоримо, как и то, что Светлый поднимает солнце с востока. И мы бесконечно ценим вашу самоотверженность и преданность в те времена, когда в мире постоянно происходят перемены. Понятия подменяются, и мы уже не можем различить, где тень, а где — свет, — он задумчиво провел кончиками пальцев по глади воды в ближайшей к нему чаше, и по ее поверхности поползли во все стороны круги, — Старая память еще хранит остатки истины, однако скоро и того может не стать.

Мара наблюдала, как мужчина опускает ладонь куда-то в сторону, к узорной тонкой ножке чаши. Приглядевшись, она увидела крохотную плошку, вырастающую прямо из медной опоры и сделанную так, что заметить ее издали было очень сложно. Соборник взял что-то в горсть, поднял руку выше и раскрыл ладонь над чашей. Ровно секунда понадобилась Маре для того, чтобы понять — у него в руке мелкой россыпью лежали кристаллы соли. Терпко пахнуло лавандовым маслом и какой-то южной пряностью, терпкой и приторной. Мужчина разжал пальцы, и кристаллы, чуть заметно поблескивая, просыпались в воду. Зал заполнил тонкий-тонкий звук, напоминающий шелест дождя на озерной глади — только еще чуть выше и прозрачнее.

— Истинная вера подобна твердому камню, кристаллу, — он поднял повыше оставшийся на ладони кристалл, такой крохотный, что Мара едва различала его в руке соборника, да и то — лишь потому, что тот слегка бликовал на свету. — Однако ложь подобна воде, омывающей этот кристалл, и рано или поздно она растворит его, вбирая в себя все его силы, всю его жизнь. Вот так, — с этими словами мужчина уронил последнюю крупицу соли в воду, и та приняла его, отозвавшись едва различимым нежным отзвуком. Он развернулся лицом к Маре и Даэн, спокойно разглядывая их обеих, а затем проговорил, — Мы не хотим, чтобы люди забыли истину и правильную веру, настоящую и живую. Веру в Светлого. В тебе, Даэн из Фаулира, она жива, она поет, и ты верой и правдой служишь старой памяти, праведной и настоящей. Ты подобна тому самому кристаллу — сколько бы тебя не давили руками люди, сколько бы тебя не истязали, ты выдержишь это давление, — он кивнул ей — однако Птица не торопилась отвечать на этот жест. Соборник перевел взгляд на ведьму, — Ты же, Мара из Гарварны, подобна той самой воде, которая рано или поздно растворит в себе любой кристалл, любой камень, присвоив себе его целиком и заставив его позабыть о том, что он был тверд и крепок. И такова же суть лжи, которую ты несешь.

Даэн непонимающе заморгала, хмуря брови. Мара лишь дернула плечом.