— Да с седоком вместе! — гордо добавил богатырь.

— Ух ты!!

— Да седоком-то ваш боярин был — Фома по прозванию Мешок!

— Ух ты!!!

— А то! — подбоченился Демьян Куденевич. — Снова в дружину ворочаюсь — только еще не решил, к какому князю пойти. Может, к вашему Глебу, а?.. Слышал, у него скоро большая рать намечается — соскучился я по этому делу, ох и соскучился! Поорудую лесиной, посношу бошки погани всякой!

— Хорошее дело! — одобрил Иван. — Брат мой рад будет!

— Аминь, — согласился боярин Фома, подошедший вместе с богатырем. — Князю добрые вои всегда нужны. А что, дружка, где шапка-то моя? Не потерял ли?

— Держи, боярин, — протянул ему горлатную шапку Яромир. — В целости и сохранности… почти.

Фома Мешок важно кивнул, принимая драгоценный головной убор, хотел что-то сказать… но тут же переменился с лица. Пухлые пальцы нащупали дыру в тулье.

Все благодушие как водой смыло — вельможа зло посмотрел на оборотня и сказал несколько коротких резких слов. Иван стыдливо покраснел, Яромир с интересом приподнял брови, Демьян Куденевич хохотнул, а попович Алеша выудил из-за пазухи нос и торопливо нацарапал на нем несколько значков — видимо, чтоб не забыть.

— Не горюй, боярин, вот тебе здесь от водяного подарочек — на новую шапку, — усмехнулся Яромир, протягивая Фоме тяжеленький мешочек.

Это боярина слегка успокоило. Он поворошил позеленевшие монеты одним пальцем, покряхтел, смерил Яромира тяжелым взглядом, но ругаться все же перестал.

— А зачем она тебе нужна-то была? — мрачно спросил он. — Продырявил для чего-то, понимаешь… Только не юли, дружка!

— Да так, ерунда… Над ямой ее наставили — чтоб монеты в дыру сыпались… Самого водяного, конечно, таким макаром не одурачишь, зато у холопьев его ума меньше, чем у поленьев.

— Утоплые?.. — понимающе отозвался Демьян Куденевич.

— Точно так. А ты, дедушка, с ними что, встречался?

— Не на Белом озере, но дело было однажды, — погладил бороду богатырь. — Возле Ильменя. Ох и намаялся же я с ними, детушки, ох и намахался же… Добрая сотня на меня навалилась! А я как раз купался в ту пору — только и было при себе, что гайтан с крестом, да мочалка из лыка… Голыми руками этой погани шеи ломал, ногами их по лицу… Но отмахался-таки с Божьей помощью, пробился к шестоперу — дальше чуток полегче пошло… Тяжко пришлось, едва вживе остался — думал уж все, с Господом встречусь… Вас-то они не тронули?..

— Если б мы с их хозяином не сговорились — еще как бы тронули… А так — ничего, обошлось… — рассеянно ответил оборотень. — Эй, княже!

Всеволод, степенно вкушающий с золотого блюда подслащенную клюкву, аж поперхнулся. Он кашлянул в кулак, кропотливо выбрал среди ягод самую крупную и красную, неспешно ее прожевал и только после этого обратил к Яромиру насупленный взор: