– Стража! Повесить. Посмотрим, как ты теперь посмеешься, – и он указал пальцем на Гнилое Пузо, который ожидал чего угодно, только не этого. У того аж капюшон упал на спину.

– Ты чего, совсем…? –начал было он, но Альфонсо заорал, как можно сильнее:

– Ты, что думаешь, герцог без тебя не знает, что голод, нищета и…и лошадей не хватает!!! – орал он как можно громче, чтобы заглушить возмущенного Гнилое Пузо.– Как посмел ты, смерд, обратиться ко мне со столь мелочной просьбой!! Заткните ему пасть!!

Стража накинула веревку на горло Гнилого Пуза, поволокла к первому попавшемуся подходящему дереву, Альфонсо пошел следом, ехидно улыбаясь. Потом он оглянулся – да, так и есть, народу поубавилось в разы, и из тех, кто пришел просить, остались только те, для кого это был вопрос жизни и смерти, либо, совсем тупые или бесстрашные.

Веревка перелетела через ветку, стражник резко дернул и Гнилое Пузо просто взлетел на ноги.

– Стой, – приказал Альфосно, – я тебя помилую, если ты мне будешь говорить «Ваша светлость».

– Какая же ты сука, – просипел Гнилое Пузо, но поскольку веревка на горле не располагала к хорошей дикции, то издалека эти слова можно было принять за «Вашу светлость».

– Отпустить, – приказал Альфонсо и заржал, как конь. Он не мог остановиться, несмотря на то, что сильные приступы смеха у него вызывали панику. Стражники смотрели недоуменно – чего тут смешного, понять они не могли; Гнилое Пузо тоже шутки не понял, но ему хватило мозгов понять, что с Альфонсо надо разговаривать почтительно хотя бы при подчиненных.

– Ваша светлость само милосердие, – прохрипел он, потирая горло.

– В замок, его отведите. Пожрать дайте, в баню там, вина налейте… И ко мне в кабинет проводите. Я освобожусь, приду…

3

3

Альфонсо сидел в своем приемном покое, теперь почти пустом, на своем кресле и смотрел в пустоту. Гнилое Пузо ему не мешал, он был занят тем, что осматривался вокруг, громко и матерно восхищался, трогал руками золотые кубки, оставляя на них следы своих грязных пальцев.

– Да, не бедно устроились, «Ваша светлость», – вздохнул он, наконец, и выдернул Альфонсо из такой прекрасно бесшумной, тупой, а потому простой задумчивости. В реальность, которая снова надавила на мозг своими проблемами.

– Вот жизнь, да, – продолжил Гнилое Пузо и стал вертеть в руках золотой канделябр, – у тебя одного добра больше, чем у всех двухсот деревень вместе взятых. Почему так, кому то все, а кому то ничего?

– Потому что люди не умеют останавливаться в своих желаниях, – задумчиво произнес Альфонсо, не особо утруждая себя тем, чтобы вдумываться в то, что говорил, – и понятия не имеют, сколько им нужно для счастья, но в любом случае этого мало.