– Ты хочешь сказать, что тебе для счастья не нужны вот эти побрякушки? – это Гнилое Пузо достал горсть драгоценных камней из шкатулки, которую вытащил не известно откуда. Он их рассматривал долго, любуясь их сверканием, хотя, так могло показаться со стороны, что он любуется, на самом деле для Гнилого Пуза у вещей были две ценности: то, что можно съесть и то, что можно продать подороже. То есть, он просто считал, сколько песедов это все стоит. И посчитать не мог.

В шкатулку камни вернулись не все, часть оказалась липкой и прилипла к рукам Гнилого пуза.

– Не нужны. У меня все есть: замок с четырьмя этажами и сто тремя палатами, еды по десять блюд на один присест, сорок душ слуг… а да… (про слуг Альфонсо забыл), ну и ладно, трое – тоже не плохо.

– Ну так продай и раздай людям. Вот ты с жиру бесишься, и остальные недоедают.

– Вот и продам, -запальчиво крикнул Альфонсо, а потом его словно молотком по голове ударили, и он закричал раньше, чем полностью осознал свою идею:

– Вильгельм!! (Гнилое Пузо вздрогнул и выронил один из бриллиантов) Виль… Гелик!! Где ты ходишь, морда… а вот ты где. Купца Яхонта мне позови, чем быстрее, тем лучше… Чего мнешься?… Ну хватит кланяться, хочешь сказать – изрекай, не тяни кота за… хвост.

– Не извольте гневаться, Ваша светлость, – Вильгельм все же поклонился, несмотря на то, что его освободили от этого только что, – конюх Криворукий Пень нижайше просит оставить ему в помощь хотя бы трех помощников, один он со всеми лошадьми не управится.

– Чего так? А сколько у меня лошадей?

– Две сотни голов, почитай…

– Сколько?!! – вскрикнул Альфонсо и вскочил с кресла. Он понимал, что это много, но не понимал, сколько, и представить себе хоть приблизительное их число не мог. По этому, увидев свой табун, оставшийся от предыдущего хозяина, герцога (как же там его?), который сбежал в другую страну, едва началась война так быстро, что даже не все ценности забрал, он просто остолбенел. Все необозримое поле занимали эти животные, которые просто жрали и испражнялись, иногда переговариваясь на своем, конском, противным ржанием.

– Да твою же налево! Да что же это такое, а? Я там голову ломаю, где в деревни лошадей добыть, а тут, целое стадо! Стадище!

– Да, запасливый здесь жил мужичок, однако, – усмехнулся Гнилое Пузо, потом, потер рукой след от веревки на горле и быстро добавил:

– Ваша светлость.

– Очень уж лошадей любили, – произнес Вильгельм.

– Оставьте мне три штуки, остальных раздайте наиболее нуждающимся в деревни.

– Как же можно, Ваша светлость, – воскликнул Вильгельм в глубочайшем и широчайшем изумлении, – редчайшие породы, десятки лет выводили?