– Где женщины и купец?
Вийон застучал в дверь гостиного зала, откуда раздавались плач и писк детей.
Никто ему не ответил. Поэтому он бесцеремонно сунул руку в дыру, пробитую стригоном, нашел засов, отодвинул его и толкнул дверь.
В темной комнате сгрудились все. Три женщины, дети и купец. Вжались в угол, освещенный лишь неуверенным огоньком каганца, словно перепуганная отара овец при виде волка.
– Прочь от нас! – заскулил Кершкорфф, грозя поэту поленом. –
– Я живой, – проворчал Вийон. – Не бойтесь. У нас оружие. Что тут случилось?
Кершкорфф трясся, словно осина на ветру и не мог произнести ни слова. Две женщины плакали, заслоняя своими телами детей, третья сидела молча, со сложенными в молитве руками.
– Что молчите, старая потаскуха вас возьми вместе с вавилонской шлюхой?! – заорал Вийон. – Отчего Юрген в стригона превратился?
– Лежал в немочи, – забормотал наконец купец. – Вдруг зубищами защелкал. А потом встал. Мы с ним говорили, но в него словно дьявол вошел. Стал как те… как те, – закончил со страхом в голосе. – Так это произошло… Мы люди подневольные.
– В фургон все! – скомандовал Ян из Дыдни. – Уводите нашего коня, женщин и отроков внутрь, ты, поэт, вместе с купцами набивай гаковницы. Уносим отсюда ноги! И чем раньше, тем лучше, не хочу оставаться тут, когда наступит ночь!
– Я отсюда и с места не сдвинусь! – забормотал Кершкорфф. – Это место безопасное! Тут ничего…
Из второго зала донеслись треск и громыханье. Вийон выглянул за порог, сперва удивившись необычайному свету, что заливал сени, а потом услышал рык пламени. Потолок, лавки и столы были объяты огнем, распространяющимся от упавшего тела Юргена. Кони, стоявшие в сенях, заржали, начали биться, стучать копытами в стены.
– Боюсь, – сказал неторопливо поляк, – что нет у вас другого выбора, господин купец. Пожар! – рявкнул он яростно. – Только этого не хватало! Выводим фургон, сажаем женщин, садимся сами – и уходим!
6. Крестный путь
6. Крестный путь
Женщины безропотно дали усадить себя в фургон. Две из них судорожно обнимали своих деток, третья вела себя безвольно, словно тряпичная кукла, но не плакала и, к счастью, не доставляла проблем. Хуже обстояло дело с женой корчмаря, которая подняла вопль при виде тела мужа, и Вийону пришлось силой оттаскивать ее от трупа. Потом она хотела войти в пылающий зал, чтобы забрать кое-какие вещи, но поэт бесцеремонно усадил ее в фургон, а Мендель придержал и прикрыл конской попоной.
Кершкорфф не остался в трактире, как грозился. Когда среди треска пламени он вскакивал в фургон, то опередил Вийона, оттолкнул Менделя и едва не затоптал женщин. Естественно, занял место впереди, схватил вожжи, крикнул на перепуганного, пляшущего между оглоблями и встающего на дыбы коня, который гораздо сильнее, чем стригонов, боялся пламени, дыма и вони пожара, что охватил уже весь зал.