Земолай давилась слезами. Хотела упасть на колени и молить о прощении. Хотела перечислить все дурные мысли, все случаи пренебрежения обязанностями, все долгие ночи, когда подвергалась испытаниям ее решимость, – как будто меха-дэва не способна извлечь из нее эти сведения одним касанием пальца. Как будто она не разглядела каждую секунду ее жизни во время суда и не сочла Земолай негодной.

– Где оно? – шепотом спросила Гальяна.

Она щурилась, ошеломленная и терзаемая болью, но явно силилась оставаться спокойной в присутствии спящего божества – ведь перед ними распростерлось одно из Пяти. И не важно, которое именно.

– Там в основание встроена одна штука, – тихо ответила Земолай. – Она светится красным, когда Водайя разговаривает с богиней.

Гальяна помолчала.

– Ладно. Я надеялась, ты расскажешь больше, но ладно. Как она выглядит?

Они подошли уже достаточно близко, чтобы разглядеть причудливый узор из драгоценных камней, металлов и самоцветов, украшавших основание помоста. Гладкие, граненые или зубчатые, одни имели простые формы, другие отличались затейливой резьбой, а третьи складывались в цепочки символов – то ли гирлянды, то ли надписи, то ли нечто иное. Яркие цвета на фоне обилия жемчуга и серебра бросались в глаза.

Земолай медленно обогнула возвышение, дюйм за дюймом погружаясь в странный плотный воздух – ни теплый, ни холодный, – и внимательно осмотрела элементы узора у ног меха-дэвы. В нем чередовались рубиновые кометы, гранитные деревья и медные фрукты… и между всеми этими природными образами, как раз там, где стенка помоста изгибалась, уходя в обратную сторону, – плотно сжатый железный кулак.

– Есть, – сообщила она напарнице. – Кулак.

Наверняка угадала. Это был Водайин любимый знак, ее эмблема, воспроизведенная везде, вплоть до пуговиц на мундире, и здесь он явно выбивался из общего ряда.

– Ты уверена? – нервно уточнила Гальяна. – Тут нельзя ошибиться. Не знаю, что случится, если…

– Уверена, – перебила ее Земолай.

Она почувствовала это прежде, чем увидела: шорох в кронах, звук там, где не было ни единого звука. Их уединению пришел конец. Сердце у Земолай упало. А ведь почти получилось.

– Прячься! – резко сменила тон воительница. – Уничтожь его. Она приближается.

Гальяна выругалась – очищенный здешней атмосферой голос неприятно лязгнул – и побежала. Она скрылась за помостом как раз в тот момент, когда из моря листвы взметнулась крылатая фигура со светящейся кожей, серебряными волосами и с яростью, словно с топором, наперевес.

– Некогда-крылатая Земолай, – прогремела Меха Водайя, – если у тебя осталась хоть капля чести, ты не сойдешь с места!