Водайя легко приземлилась на край платформы. Оружие вытащить она не потрудилась – зачем? Она сама была оружием, голосом меха-дэвы, закаленным клинком. Когда она говорила, ее мощь сотрясала небо.
Но глубоко внутри она оставалась человеком. Опытным воином, хитрым стратегом, могущественным вождем, но тем не менее – человеческим существом, боявшимся потерять все.
Земолай предстояло умереть.
Она выпрямила спину, застыла лицом и мысленно потребовала, взмолилась, взвыла, чтобы меха-дэва, если той хоть чуточку не все равно, пощадила ее гордость.
– Ты больше не мой командир, Водайя, – сказала она вслух. – Ты сама так решила.
Водайя поцокала языком, каждый ее неторопливый шаг тяжко звенел, словно молот о наковальню.
– Не вини меня в своих неудачах. Тебе не пристало.
– Что ты ей сказала? Что ты сказала меха-дэве, когда привязала меня к божьему древу?
– То же, что и всегда. Чтобы судила кающихся по делам их. – Водайя наклонила голову, глядя на бывшую ученицу с насмешкой и жалостью. – Ты для этого так далеко забралась? Чтобы снова потребовать суда? Милая, славная, неверная Земолай, если ты питаешь иллюзию, что твое осуждение каким-то образом подделали, тебя ждет жестокое разочарование.
Она продолжала надвигаться. Земолай упрямо стояла на месте – сердце колотилось как бешеное – и настороженно выслушивала малейший намек на присутствие Гальяны. Она всей душой надеялась, что напарница выполняет свою задачу, и с ужасом ждала момента, когда Водайя поймет, что они тут не одни.
– Пойдем со мной. – Водайя протянула ей руку.
– Нет.
– Тебе здесь не место, – холодно напомнила Водайя.
Земолай прерывисто вздохнула:
– Тебе тоже.
Водайя бросилась вперед без предупреждения, матовым пятном на полированном серебре, и ударила Земолай по лицу. Здесь боль ощущалась острее, до слез. Земолай попыталась оттолкнуть бывшую наставницу, но та схватила ее за плечи, а хватка у нее была стальная. Она дернула Земолай на дюйм вперед, а Земолай дернулась назад.
– Ты подвела нас.
– Я поступила правильно.
– Ты предала ее власть.
– Я вырвалась из-под твоей!