Но как бы того ни хотелось Земолай, списать все недостатки Водайи на одну-единственную причину не выходило. Водайя и прежде была суровым учителем, быстро избавлялась от учеников, которые ее чем-то разочаровали, но дальнейшие ее действия не получалось счесть неизбежными. Она всякий раз делала осознанный выбор.

На самом деле ответ Земолай знала всегда, и это была не мрачная самоуверенность Водайи, не вечный поиск контекста книжниками и даже не общий миф о благой Пятерке, хотя всех он по-своему утешал. Это были слова Никлауса, хотя тогда она не пожелала его услышать.

– Вера – это не вера в богов, – сказала Земолай, – это вера в их мудрость.

– Детский ответ! – скептически хохотнула Водайя. – Звучит умно, а смысла не имеет.

– Не важно, кто прав. – Дыхание у Земолай сбилось. – Мы никогда не узнаем, кто они есть, хоть до смерти проспорим. Важен путь, который ты выбираешь. Как проживаешь свою жизнь. Важны поступки.

Водайя рванула Земолай за руки.

– Ты бредишь, – резко сказала она, – потому что умираешь.

– Только путь, – настаивала Земолай (пусть она бредит, пусть умирает, но никогда еще все не виделось ей так ясно). – Сам путь и то, хорош ли он. Ты выбрала свой путь, Водайя, и он гнилой, он сгноил тебя…

Водайя ударила ее еще раз и еще. Земолай засмеялась, потом заплакала, но не от страха и не от боли. Она плакала, потому что хотела вернуться и встряхнуть себя молодую за плечи, взять ту девочку под крыло и сказать ей: «Мы делаем то, что правильно, потому что это правильно и помогает большинству людей жить так, как они хотят. Мы защищаем уязвимых, сила наша – щит для слабых, и, если не замечают этого, мы продолжаем делать свое дело, потому что таков наш путь».

Меха-дэва судила о ней верно, и эта боль никогда не утихнет. Но согрешила Земолай не тогда, когда сказала «нет», а во всех случаях, когда говорила «да».

Чем горше плакала Земолай, тем сильнее бесилась Водайя. От слез всегда становилось только хуже.

– Я не собиралась тебя убивать, – настаивала она. – Ты сама с собой это сделала.

А затем раздался лязг металла о металл, и заглушить его Земолай не могла уже никак. Водайя замерла и резко обернулась посмотреть, в чем дело. Земолай поняла: они пропали.

Из-за края помоста выглянуло испуганное лицо Гальяны. Она схватила оброненное зубило.

– Это еще что такое? – грозно вопросила Голос.

Земолай из последних сил вцепилась в командирскую кирасу и держала, даже осыпаемая жестокими ударами.

– Что она там делает? – Водайя снова двинула бывшую ученицу по лицу.

В глазах у Земолай вспыхнуло, из носа хлынула свежая кровь.