Но оно того стоило. Даже сейчас в лаборатории за пределами учебного комплекса Павы работал техник, создавая крылья по ее спецификациям. За несколько недель она восстановится и начнет испытания. Наденет свои собственные крылья и станет учиться ими управлять, сгибать и маневрировать, давая мастеру последний шанс доработать конструкцию.

А затем – Рухова Голова. Первый полет.

Ту ночь Зеня провела в послеоперационной палате. Спину прикрывала свободно накинутая простыня. Коек там, помимо ее, стояло множество, но лишь три из них занимали курсанты, недавно осчастливленные портами. Зеню мутило, от обширного вмешательства лихорадило, препараты не помогали, и ей не удавалось даже расслабиться до конца – больно было даже дышать.

А рядом на низенькой скамеечке сидела Водайя, без крыльев, гладила ее по голове и тихонько рассказывала о грядущих днях. Меха Водайя, Голос их богини, что доказывал серебряный порт в основании черепа.

Навещала только она. После битвы при Кемьяне старая пятерка взглянула на Зеню с новым уважением, ее преданность была очевидна, а в небе она действовала на зависть храбро. Воспоминания останутся с ней надолго: Ромил смеется от восторга, Лийо и Долин хлопают ее по спине. Но, неустанно стремясь вперед, она оставила их далеко позади. Они еще только осваивали учебные порты, а она уже побывала на столе у хирурга.

И впервые облетать границу она отправится не с закадычными друзьями, на чьих глазах прошла ее юность, – ей придется начинать с нуля среди незнакомцев, затыкая дыры там и сям среди людей, у которых уже сложились отношения друг с другом.

В ее жизни имелась лишь одна постоянная величина, и она сидела рядом.

– Ты готова, – сказала Водайя.

И Зеня ответила:

– Да.

Спустя две недели после восхождения на небеса над башней Кемьяна Земолай все еще лежала у хирургов. Первые дни после тамошнего противостояния слились для нее в одно размытое пятно, очередную полосу боли и беспамятства, не лучше той мехалиновой ломки, когда меха-дэва низвергла ее и бывшая крылатая очнулась в клетке. На сей раз она, по крайней мере, болела с комфортом – в кровати.

На животе рядом со старым учебным портом появился новый шрам, неровный и воспаленно-красный. Хирург пророчил ей смерть, но Земолай всегда была полна сюрпризов. Жаль только, что без старых лекарств восстановление заняло так много времени. Она уже могла ходить – медленно, осторожно, стараясь не поднимать ничего тяжелее книги. Но обошлось без заражения, и она не сомневалась, что со временем плоть зарастет.

Так далеко она не загадывала – не рассчитывала уцелеть.