– Погоди благодарить, успеется еще. Пусть сперва Великая Пряха рассудит, решит ее судьбу. Что смог, я сделал, а платы мне никакой от тебя не надобно.

Волотко смиренно кивнул и, укутав жену и одарив ее напоследок долгим взглядом, неохотно надел шапку. Вскоре Мстислава и колдун уже ехали обратно. Путь назад показался Мстише короче. Возможно, Волотко спешил еще сильнее, не желая оставлять жену, а может, дорога с каждым разом становилась все более укатанной. Когда они добрались до росстани и спешились, где-то неподалеку раздался волчий вой. Мужчины переглянулись.

– Поезжай, – коротко приказал Шуляк молодцу. Тот попытался возразить, но колдун не стал даже слушать: – Оставишь тут кобылу – волки зарежут. Поезжай к жене, а о нас не беспокойся, меня зверь не тронет, сам знаешь.

Волотко посмотрел на волхва с почтительным страхом и благодарностью. Поклонившись так низко, что его пальцы ткнулись в снег, он торопливо развернул лошадь и через несколько мгновений уже мчался в сторону деревни.

Мстислава, еле стоявшая на ногах, тяжело вздохнула. В слабом свете проглядывавшего из-за еловых вершин месяца очертания наступавшего со всех сторон леса казались зловещими, но сил бояться не осталось, и она послушно поплелась за стариком.

– Почему тебя не трогают звери? – устало спросила она маячившую впереди спину Шуляка. Волчий вой стих, и теперь в ночной тишине слышалось только мерное поскрипывание снега под их ногами. Мстиша с завистью смотрела на валенки колдуна: ее сапожки вымокли и совсем не грели.

– Таков я уродился, – глухо буркнул волхв через плечо, – умею договориться со всякой лесной тварью.

Мстислава удивленно хмыкнула:

– Надо же, дар какой.

Шуляк вдруг резко остановился, так что она едва не врезалась в него, и, повернувшись, злобно прошипел:

– Кому дар, а кому и проклятье!

Мстиша, изумленно отшатнувшись, нахмурилась и недоверчиво проговорила:

– Разве может подобное умение проклятием обернуться?

Но Шуляк мрачно зыркнул на нее из-под насупленных бровей и продолжил путь. Спотыкаясь и то и дело увязая в снегу, они наконец добрели до дома. Незвана сонно выглянула из-под теплого одеяла и, повернувшись на другой бок, снова засопела.

Несмотря на поздний час, сна не было ни в одном глазу. Мстиша подошла к печи, чтобы вздуть огонь. Еще несколько седмиц назад она даже не знала, как это делается, а нынче привычным движением открыла заслонку и затеплила лучину от тлевших в загнетке углей. Вытащив спрятанный тут же горшок со щами, оставшимися от ужина, она поставила его перед тяжело опустившимся на лавку стариком. Ничего не говоря, Шуляк взял из-под рушника краюху хлеба и, прижав ее к груди, отрезал два больших ломтя. Если бы кто-нибудь сказал Мстиславе, что в ее жизни наступит день, когда она будет хлебать из одной посудины с дремучим деревенским стариком, она бы ни за что не поверила. Пожалуй, от самой мысли ее могло бы стошнить. Однако нынче такова была Мстишина жизнь.