В следующий миг она уже оказалась на полу возле мужа, неподвижно лежащего в углу клетки. Но протянутые руки застыли в вершке от его тела. Мстиславе было страшно даже смотреть на него, не то что прикасаться.

С Ратмира свисали лохмотья, в которых Мстиша с трудом распознала свой свадебный дар – рубашку, что была на нем в тот далекий злополучный день. Его грязное, истощенное тело покрывали синяки и царапины, отросшие волосы свалялись и спутались. Мстислава боялась прикоснуться к нему, таким хрупким и уязвимым он казался. Словно в подтверждение ее страха, Ратмир, не открывая глаз, глухо застонал.

– Ратмир! – всхлипнула она и в отчаянии прижала к себе судорожно скрючившиеся в кулаки руки.

– Ну-ка, – раздался за ее плечом деловитый голос Шуляка.

Опустившись подле, колдун прищурился, окинул лицо княжича долгим пристальным взглядом и недовольно поджал губы. Старик положил руку Ратмиру на лоб, совсем как той больной молодице, и закрыл глаза.

– Надобно его в баню снести, вымыть, переодеть.

Он убрал ладонь, и только после этого, видя, что Ратмиру не стало хуже, Мстислава позволила себе коснуться мужа. Она несмело дотронулась до его заросшей черной щетиной щеки. Та оказалась настолько холодной, что она едва не отдернула руку.

– Давай, не до сюсюканья сейчас, – проворчал Шуляк. – Подсоби лучше.

Он с завидной для своего возраста ловкостью подхватил Ратмира под мышки, и Мстиша торопливо взялась за ноги мужа. Она помнила, как тяжело было волочить его бесчувственного, поэтому ахнула от удивления: даже несмотря на то, что большая часть веса пришлась на долю колдуна, ее ноша все равно казалась чрезмерно легкой.

Они внесли Ратмира в холодную баню, и Мстислава не могла перестать корить себя за то, что не догадалась заранее посоветоваться с Шуляком. Если бы только переборола гордыню и спросила, как лучше подготовиться, натопила бы баню загодя…

Старик послал ее за горячей водой и ветошью в избу, где Мстиша едва не влетела в Незвану. На девке не было лица, но, встретившись взглядом с Мстишей, она быстро овладела собой.

– Ратша перекинулся? – придав голосу спокойствие, спросила Незвана, но Мстислава все равно почувствовала в нем волнение. Надо высказать негодной за то, что смела так развязно говорить о ее муже, но нынче было совсем не до того. Мстиша подхватила из печи горшок с горячей водой и, обжигаясь и расплескивая кипяток, полезла на полку за тряпьем, но Незвана махнула рукой:

– Ступай, я принесу.

После мимолетного колебания Мстислава кивнула и поспешила в баню. Когда она вошла, старик уже успел раздеть Ратмира, и Мстиша едва не споткнулась на пороге, так голое, болезненно худое, неподвижное тело напоминало мертвеца. Превозмогая отчаяние и страх, она подошла ближе.