И хотя Шуляк не проявлял никакого видимого любопытства к тому, как продвигалась работа Мстиславы, в тот миг, когда она с зажатой в трясущихся руках рубашкой вышла во двор, он оказался рядом. Колдун бросил быстрый взгляд на то, во что превратились ее прекрасные косы, и ответил скупым одобрительным кивком.

– Идем, замок отворю.

Мстислава покорно поплелась за стариком на непослушных, кисельных ногах. Во рту сделалось невыносимо сухо.

Когда они подошли к клетке, волк даже не пошевелился, лишь в полутьме коротко блеснули два желтых огонька. Зверь распростерся на полу, положив морду на вытянутые передние лапы, и в самом деле походил на домашнюю собаку. Но в его расслабленной стати отражалось не развившееся со временем доверие к своим пленителям, а приобретенное равнодушие к собственной судьбе.

Шуляк принялся возиться с замком, заставив волка наконец повернуть голову. Дверь клетки со скрипом отворилась, и зверь предупреждающе заворчал. Шуляк отошел в сторону, давая Мстише дорогу, и она нерешительно заглянула ему в глаза. Но, кажется, волхв не собирался выручать ее из нового затруднения.

Сглотнув, Мстислава робко шагнула вперед. Рокот, раздававшийся из волчьей груди, стал громче. Она замерла и испуганно обернулась на старика, но тот, не встречая ее взгляда, смотрел на зверя, который, пошатываясь, поднялся на лапы и ощетинился.

Мстиша сглотнула и, крепче вцепившись в рубашку, выставила ее вперед, словно щит. Она сама все начала, она и должна закончить. Шуляк оставался рядом, но это самое большее, что он мог для нее сделать. Мстислава сама должна была войти в клетку и набросить рубашку на волка. Она сама должна была вернуть мужа, чего бы ей это ни стоило.

Судорожно выдохнув, Мстиша сделала еще один шаг. Теперь она отчетливо видела мутные и по-прежнему полные враждебности глаза. Запах застарелых испражнений, звериной шерсти и раненой плоти, к которому она так и не смогла привыкнуть, хотя каждый день навещала волка, сделался невыносимым.

– Пожалуйста, – прошептала Мстиша, – прошу, услышь меня.

Рычание становилось все более грозным, но она заставила себя идти дальше.

– Душа моя, жизнь моя, вернись ко мне!

Ее голос задрожал, и волк пригнулся к земле, точно готовясь к прыжку.

– Накидывай! – каркнул из-за спины Шуляк, и Мстиша, в ужасе зажмурившись, швырнула рубашку в волка.

Некоторое время она стояла, оцепенев и ожидая самого худшего. Но мгновения бежали, а ничего не происходило, и тогда Мстислава осмелилась открыть глаза.

– Ратмир! – выдохнула она так, что в легких не осталось воздуха.