Шуляк предупредил, что рано или поздно в болезни Ратмира наступит перелом, и Мстислава ждала его со страхом и нетерпением. Ни на миг не оставляя мужа, она спала на полу у его лавки, словно собака у ног хозяина. Казалось, больше не существовало того, чего бы она не сделала, только бы Ратмир выжил.
Неглубокий, беспокойный сон резко оборвался. Ратмир, обычно неподвижный и точно смирившийся с лихорадкой, метался по постели. С его пересохших потрескавшихся губ слетали то неясные слова, то болезненные стоны. Одеяло валялось на полу, рубашка вымокла, а лоб и шею, точно затейливые хрустальные бусины, усыпали крупные капли пота.
Мстислава поспешно накрыла мужа, но в следующее же мгновение он снова скинул одеяло. Его движения, дерганые и беспорядочные, делались все более сильными, и, боясь, что он навредит себе, Мстиша попыталась удержать руки мужа. Но у нее ничего не вышло: слабый и худой, Ратмир вырвался из ее хватки с болезненной яростью. Мстислава попробовала успокоить его, но он отмахнулся от нее точно от назойливой мухи и, собрав невесть откуда взявшиеся силы, сел.
Мстиша схватила его руки, пытаясь обратить на себя внимание, но он не видел ее. Темный, лихорадочно блестящий взгляд был устремлен куда-то за Мстиславу. Она обернулась, повинуясь направлению взора мужа, но за спиной была лишь тьма, и по плечам прошел озноб.
– Ратмир, – ласково позвала она и несмело махнула рукой перед его глазами, но он, не замечая жены, продолжал смотреть расширившимися очами сквозь нее.
Вдруг он на удивление отчетливо проговорил:
– Коня придержи да на запутье не сворачивай…
– Ш-ш-ш, – раздалось слева, и от неожиданности у Мстиславы екнуло сердце.
Проснувшийся колдун, всклокоченный, в нелепых валенках, сгорбившись, стоял рядом и хмуро смотрел на Ратмира. В его глазах блеснуло узнавание, от которого у Мстиши похолодело внутри. Шуляк что-то зашептал, перебирая в воздухе костлявыми пальцами. Прислушавшись, она с изумлением разобрала знакомые с детства слова, которые няня напевала над ней знойными бессонными ночами:
Заря-зарница, красная девица, Дай сну и упокою, спать крепко и плотно, Не бояться ни стуку, ни бряку, ни грому, ни звону, Ни зоров, ни призоров, ни ветряных переговоров. Бессонница, безупокойница, поди в чисто поле, Там кроватка тесовая, перинка пуховая…Беспокойство, охватившее Ратмира, растворилось, глаза закрылись, а тело обмякло, и он почти упал на лавку. Но обрадовавшаяся было Мстиша вдруг ощутила тревогу. Ратмир лежал неподвижно, бледный и похолодевший.
– Что с ним? – прошептала она, но Шуляк не ответил. – Что с ним? – повторила она громче и, когда колдун продолжил молчать, схватила его за грудки и, что было мочи встряхнув, закричала: – Что с ним?!