Шуляк, нимало не тронутый Мстишиной яростью, спокойно убрал от себя ее руки и отвернулся.
– Он умирает?!
Но волхв молча побрел к себе.
Некоторое время Мстислава, распахнув воспаленные глаза, глядела на неподвижно лежащего мужа. Неужели все оказалось напрасно?! Ее путь сюда, отвергнутый Сновид, оставленная позади жизнь в тепле и богатстве, отринутая возможность вернуться домой, в Медынь, муки, пережитые в избе колдуна, унижение, потерянная красота – все зря?! Вся ее жизнь, принесенная в жертву, – зря? Ведь смогла же она пересилить себя, смогла вернуть ему человеческий облик! Почему же теперь, когда до вожделенного счастья оставался единый шаг, Пряха отвернулась от нее? Почему у самого порога отвергла ее?
Мстиша сжала зубы до скрежета и ринулась вслед за Шуляком. Он уже был возле печи, когда она схватила его за плечо, заставляя развернуться.
– Прошу тебя, господин, – тихо, но отчетливо проговорила она. – Ты могущественный колдун, тебе подвластны страшные и великие вещи. Однажды ты уже спас Ратмира. Прошу, не откажи мне! – Мстислава, словно в молитве, сложила ладони на груди и горячо прошептала: – Спаси моего мужа!
Глаза Шуляка холодно мерцали в полутьме, пока он, прищурившись, рассматривал ее. А потом, по-прежнему не произнося ни слова, колдун медленно покачал головой. Он собирался развернуться, но Мстислава ухватилась за полу его поддёвки и рухнула на колени.
– Я молю тебя! Я на все готова, только спаси его!
Губы ее тряслись. Убирая навоз за свиньями и очищая от векового жирного нагара горшки, Мстиша думала, что ниже падать некуда, но нынче она, княжеская дочь, валялась в ногах у какого-то смерда, и все ее счастье зависело от его снисхождения. И Мстислава знала: если надо, она станет целовать его подошвы.
– Я сделал для твоего мужа все, что сделал бы для любого другого хворого, – устало промолвил волхв.
– Но я прошу тебя сделать
– Я спас мальчика, навечно соединив его душу с душой волка, ожидая, что взращу себе ученика. Но все вышло иначе, и я поклялся, что никогда больше не вмешаюсь в его судьбу. Я влез под руку богу и заплачу за дерзновенность свою цену, но делать этого снова не стану.
– Но… – попыталась возразить Мстиша, и Шуляк резко выставил вперед ладонь, прерывая ее.
– Нет. Телесную хворь я вылечил, но на душе твоего мужа осталась прореха. Ты оборвала нить, связывавшую его с волком, с его жизненной силой. Теперь судьба Ратмира в воле богов, а того, кто попробует встать между богами и душой человека, ждет страшная кара. Покорись и прими любой исход, волчья жена.