Полная луна взволнованно дёрнулась вместе с ними, когда Меркурус коснулся губами бледной шеи Миражет. Руки сжались на её талии, притянули ближе, и Миражет едва успела задёрнуть ветхие занавески, чтобы луна не подглядывала.

…Однако вторая, бледно-фиолетовая луна бесстыже продолжала следить за ними сквозь окна с другой стороны мастерской.

– Снова разлив, – озабоченно заметил Айлек, осматривая его плечо. – Ты чем вчера занимался, мешки таскал?

– Угу… В мастерской. – Меркурус поморщился и едва сдержался, чтобы не отстраниться от травника, который совершенно безжалостно тыкал пальцами в едва зажившую рану.

– В мастерской? Ну и к чему это? – Айлек сокрушённо покачал головой и отодвинулся. – Всё чисто, но болеть будет ещё долго. Тебе же надо беречь плечо, а ты то по горам, то мешки…

Меркурус мрачно принял из рук травника свежую порцию обезболивающего и откинулся на спинку скамейки. Вдвоём они устроились на площадке позади гостиницы, среди растений в горшках и двух пушистых елей, которые чудом не выкорчевали при строительстве огромного здания. День выдался ясный – светлое небо без единого облачного развода. Казалось бы, идеальное время для прогулок, но малаккские дети были чем‐то заняты под руководством Миражет в своих комнатах.

Вскоре к ним присоединился Фелтон и, как верный паж, оповестил, что её высочество уже встали и умываются. Меркурус хмыкнул и закатил глаза.

Настойка постепенно начинала действовать: волны боли затухали, словно море Ласточки после шторма. Новое обезболивающее отвратительно горчило на языке, а ещё оно оказалось сильнее той микстуры, что Айлек дал ему с собой в горы. Наверное, травник всё‐таки опасался, что Меркурусу станет плохо от слишком мощной дозы. И ведь он был прав, как всегда прав!.. Меркурус сделал щедрый глоток и не смог сдержать почти звериный рык.

– Так горчит, да? – спросил Айлек, озабоченно глядя на него.

– Ничего, нор-р-рмально! – Меркурус взмахнул рукой, чуть не расплескав содержимое кружки. – И тебе бы тоже не помешало.

– Зачем мне обезболивающее?

– Чтобы расслабиться, – глубокомысленно отозвался Меркурус и растянулся на скамейке от накатившей слабости. – Ты какой‐то вечно… зажатый.

Потягиваясь, на улицу выбралась Венда. Сегодня она была не такая нарядная, как в тот день, когда они с Фелтоном прибыли в гостевой дом. Наверное, тогда она прихорошилась для дамы из Поверхностного мира, а может, хотела покрасоваться перед неотразимой Миражет. Но и сейчас, одетая в свободную рубашку из голубого льна поверх узких тёмных штанов, Венда выглядела недурно. Золотые волосы блестели на солнце. Она пыталась на ходу заплести их в косу, но отдельные короткие пряди то и дело выскальзывали из рук, и Венда сдалась: оставила волосы распущенными, а ленту повязала на руку.