– Мне не впервой, спущусь потихоньку, – весело отозвалась Снешана, наблюдая за ними. – А вы идите, не стойте у края. Всё самое главное ждёт вас там, а не здесь.

Что именно их ждёт, она, конечно, не знала. И всё же подспудно ощущала беспокойное метание юных душ. Снешана полагала, что меньше всего община затронет струны души мальчика. Ему предстоит ещё немного подрасти, прежде чем он задаст себе главные вопросы, ради ответов на которые придётся глубоко копать – или идти на край света, на плато Орили.

А вот трое остальных… Они свои вопросы уже задали.

β

β

Меркуруса пробрала дрожь, стоило ему ступить на тропу, выложенную широкими досками. Дрожь от волнения, не от холода. Здесь, наверху, было неожиданно уютно: ветер почти совсем стих, солнце несмело проглядывало сквозь перистые облака, а дышалось легко и свободно. И всё же что‐то было не так.

Он бросил быстрый взгляд на Венду – она тоже съёжилась, словно небо давило на неё, и сжала руку Айлека. Травник шёл ровно, смотрел осознанно; кажется, за последние дни без настойки он успел немного прийти в себя.

Меркурус опустил глаза на свои сапоги. От долгого пути и езды верхом у него снова безумно разболелась нога, но он сжимал зубы и терпел: не хотел, чтобы Айлек ради него бросился варить проклятое зелье. Когда Айлек предупреждал Меркуруса о побочных эффектах обезболивающего, не счёл нужным сообщить, что на травников оно действует ещё сильнее. Да если бы Меркурус знал, он никогда бы не предложил Айлеку так «расслабиться»! Чёрт его дёрнул за язык тогда в Малакке.

Хорошо, что Венда не подозревала о том разговоре. Она, конечно, ожила после возвращения Фелтона, но так и не сбросила с себя новоприобретённую тревожность. Венда переживала и за Айлека, и за женщину с Поверхности, а над Фелтоном тряслась так, что почти не выпускала его из виду. Меркурус предпочёл бы вернуть прежнюю Венду, какой она была в Ельне: полную ядовитой энергии, с сияющими глазами и дурацкой ухмылкой. С ней было трудно, но зато он легко мог её игнорировать. А новую Венду – с большим раненым сердцем – не мог.

– Ты чего такая? – тихо спросил Меркурус, когда заметил, что она опять кусает губы.

– Здесь… просто странная атмосфера, – пробормотала Венда.

Её короткая коса растрепалась, и светлые пряди обрамляли лицо, смягчая его черты, и падали на глаза. Венда попыталась заправить волосы за ухо; тонкие запястья и пальцы с коротко стриженными ногтями покраснели от ветра. Она избегала смотреть на Меркуруса, даже когда они разговаривали. Взгляд Венды скользил по монахам, которые возились с канатами у воздушного причала, по приземистым домикам общины и по границе леса. Меркурус с досадой покачал головой. Он устал от этой неприязни. Побороть её не представлялось возможным.