– Если Ангел захочет вам что‐то сказать – он скажет, – отозвался Надир.

Он резко развернулся, так что яркий подол плаща взметнулся вверх, и направился по деревянной дорожке в сторону круглых домов с покатыми крышами. Они двинулись за ним: Айлек впереди, затем Фелтон, Венда и, наконец, Марк.

Монахи Орили не рвались знакомиться с новоприбывшими. Как ни в чём не бывало они продолжали заниматься своими делами и ограничивались кивком и стихийным жестом, когда Меркурус и остальные проходили мимо. Наверное, паломники гостили в общине так часто, что в Ордене давно перестали любопытничать.

Оранжевый балахон Надира оказался далеко не самым ярким среди Орили. Меркурус приметил и кричаще-лимонные, и васильковые, и другие насыщенные тона. Первым к Надиру с вопросами по поводу цветов и что они означают полез, конечно же, Фелтон.

– Ангел сотворил мир для разнообразия, а не для однообразия, – отозвался Надир. – Все мы разные: у нас разные души, помыслы, цвет волос и кожи. Мы любим, устаём и трудимся по-разному. Нет ни одной причины облачать братьев и сестёр Ордена в один и тот же цвет. Это противоестественно.

Однако ни цвет, ни материал мантии не определяли положение монаха в общине, важна была лишь «длань Ангела» – подвеска на груди. Она могла быть из дерева, из камня или из металла. У Атласа, по преданию, хранилась древняя пластина с настоящим отпечатком длани Ангела – но даже сам Надир не знал, правда ли это.

Он оставил их, как только убедился, что все четверо чувствуют себя хорошо и ни у кого не кружится голова. В самом сердце общины монах указал им на трапезную и на храм. Куполообразное строение было высотой в три, а может, и в четыре этажа; сложенное из белых камней, оно увенчивалось квадратной башенкой с тёмной черепицей. В арочных проёмах башни виднелись колокола. Меркурус удивлённо вскинул брови. Это была ориендельская архитектурная традиция – если такое вообще можно было сказать про Ориендейл, где едва почитали Ангела и редко возводили церкви. Северяне, как Меркурус успел уяснить за время путешествия, предпочитали храмам скромные шкрипты – углубления в земле, где они освящали амулеты и молились стихиям сами, без участия Ангела и духовников. Но если ориендельцы всё‐таки строили храмы, то именно такие, как этот: лишённые окон, с колокольной башенкой наверху. Флорийские купольные многогранники обычно имели множество высоких витражных окон, а колокольни возводили исключительно рядом с храмом – чтобы вибрации не разрушали каменную кладку.

– Неожиданно! – Меркурус кивнул в сторону храма. – Община Орили разве не принадлежит Флоре?