«Он – это верный путь».

Священник забрал Триумф, но Эрида и Таристан продолжали держаться за руки: по традиции они не должны были отпускать друг друга, пока не вернутся в Новый дворец. От его кожи исходил жар, но Эрида не назвала бы это ощущение неприятным; ее руке было на удивление удобно в его ладони. Отвернувшись от алтаря, они шаг в шаг пошли по проходу, устланному светло-зеленым ковром. Таристан ничего не говорил, оставаясь столь же молчаливым, как и в течение предыдущих их встреч. Конечно, вчерашний вечер прошел далеко не идеально: они едва успели обменяться парой слов перед тем, как празднество покатилось под откос. Что касается первого их разговора, он больше напоминал военные переговоры, а не предложение руки и сердца. Обе стороны были хорошо вооружены и четко излагали свои намерения.

Краем глаза Эрида заметила алое пятно: Красный маг Таристана присоединился к процессии, устроившись сразу за спинами рыцарей Львиной гвардии. Его называли Ронином. Долговязый мужчина, которого коснулась магия Веретен, не любил находиться среди людей и проводил большую часть времени в архивах, где охотился за древними томами и рассыпавшимися в руках свитками пергамента в поисках упоминаний о давно исчезнувших Веретенах. Сейчас он молчал, но его алый капюшон был откинут, обнажая белое лицо и беспокойные, покрасневшие глаза. Он напоминал Эриде лысую крысу.

Жара усиливалась, и Эрида была рада, что скоро вернется под прохладную сень своего дворца.

Одобрительный рев горожан эхом разносился вдоль каналов. Складывалось впечатление, что ее подданные заполонили все мосты и прибрежные улицы; их лица казались Эриде розоватым морем. Она помахала им рукой и жестом приказала Таристану сделать то же самое. Монарху следовало заботиться о том, чтобы внушать простолюдинам любовь к своей персоне, особенно когда это не требовало большого труда. Больше всего на свете люди обожали свадьбы, ведь так они могли на мгновение прикоснуться к шикарной жизни, которую даже не могли себе вообразить. Какой бы фальшивой ни была эта радость, мало кому удавалось не поддаться ей.

Эрида купалась в народном обожании, служившем ей как утехой, так и щитом. «Пока они любят меня, я в безопасности».

Когда они подошли к Королевскому мосту, Эрида почувствовала, как Таристан выпускает ее руку.

– Подожди, пока мы не скроемся из вида, – предостерегла она своего мужа, блистая преувеличенно широкой улыбкой. – Не будем давать им поводов для сплетен. Они найдут их и без нашей помощи.

Он недовольно нахмурился, но все же снова сжал ее руку. На его ладони и подушечках пальцев ощущались мозоли, образовавшиеся за долгие годы тренировок с мечом. Прикасаясь к ним, Эрида внутренне содрогалась. Кожа Таристана из Древнего Кора служила свидетельством трудностей, которые ему пришлось пережить за долгие годы. Эрида гнала из своей головы мысли о том, где эти руки окажутся всего через пару часов. За свадьбой непременно следовала брачная ночь: брачные узы не считались действительными без соединения тел. «Сначала меч в церкви, потом – на простынях», – так гласила грубая пословица.