Цзэнь мягко отстранился. Его губы были нежными, когда он поцеловал ее лоб, а затем обе щеки. Обхватив рукой ее затылок, Цзэнь притянул Лань к себе. Он сделал только это – просто обнимал ее, обвив руками спину. В тишине, нарушаемой только шепотом дождя снаружи, их сердца бились в унисон.

Именно в этот момент она осознала, что Цзэнь понимает ее лучше, чем кто-либо другой. Теперь она знала, что больше всего на свете жаждала быть понятой так, как никто не понимал ее за последние двенадцать циклов. Ни добрые тетушки в деревнях, по которым она бродила, ни певички в чайном домике, ни старик Вэй, ни даже Ин… Пусть она отдала им частички себя и своего прошлого, но, как оказалось, она скрывала слишком многое, даже то, о чем сама в то время не подозревала.

Лань оказалась одной из последних выживших практиков. Дочерью женщины, которая хранила так много секретов. Последней из своего клана, обладающего способностью управлять ци с помощью песни.

Только почувствовав, как Цзэнь провел большим пальцем по ее щекам, она поняла, что плачет. Из-за горя, сдерживаемого на протяжении многих циклов, облегчения от осознания собственного Я и радости от того, что нашла кого-то, кто ее понимает. Глядя в глаза Цзэня, Лань чувствовала себя так, словно вернулась домой, словно смотрела в отражение своего собственного лица.

Цзэнь уложил ее на кровать. Девушка напряглась, когда он потянулся к ней, но парень только провел рукой по ее подбородку. Его глаза напоминали два спокойных черных омута. Сегодня вечером Лань впервые показалось, что она видит, что таится в их глубине: за стеной льда или бушующего пламени. Сегодня вечером, когда Цзэнь смотрел на нее, в его взгляде было спокойствие, мерцание чего-то, что могло бы быть радостью.

Они так и лежали бок о бок, глядя друг на друга и удивляясь маленькому чуду пересечения двух жизней, двух душ, что нашли друг друга в этом огромном мире. Бумажные окна остались распахнутыми навстречу бескрайним горам, серому небу и стуку дождя, но в этот момент их миры, возможно, просто обнимали друг друга.

26

26

Мы делим эклиптику[17] ночного неба на четыре области, каждой из которых управляет один из четырех Богов-Демонов.

Как отражение земли, небеса тоже подчиняются законам инь и ян, о чем свидетельствует рост и убыль Луны и бесконечный цикл дней и ночей.

Красный, синий, серебристый, черный: в иллюзорных кусочках ночного неба, наложенных поверх реального, над решетчатым потолком их временного жилища парили Боги-Демоны. Свет, очерчивающий их, менялся, подобно сиянию духовных огней в северных степях во время зимних Лун. Отец Цзэня говорил, что эти огни были ци душ воинов, что присматривали за своим народом.