Должно быть, Лань что-то заметила в выражении его лица, потому что мгновение изучала его, прежде чем кивнуть. Доверие в ее глазах теперь казалось Цзэню проклятием.

Лань переплела свои пальцы с его и поднесла их соединенные руки к своему сердцу. Всего лишь короткое прикосновение, но этот жест едва не сломил его решимость.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, – сказала она, а затем исчезла, проскользнув сквозь его пальцы, как ветер.

У него возникло желание окликнуть Лань, чтобы еще раз взглянуть на нее, упасть на колени и молить о прощении. Вместо этого Цзэнь, запертый в собственном теле, молчал, слушая, как она пересекает двор, распугивая пищащих цыплят. Он услышал, как открылась дверь, когда Лань вошла в главную комнату.

Только тогда Цзэнь повернулся к кровати, на которой оставил пергамент со звездными картами. Он скрутил его и засунул в свою сумку.

Повернувшись лицом к открытому окну, Цзэнь потянулся за ци, собирая ее и удерживая в своем ядре. В природных энергиях он уже чувствовал подавляющий, нарушающий баланс мира привкус металла.

Скоро все это закончится.

Вместо того чтобы направить ци к подошвам своих ног для использования Искусства Света, Цзэнь перенес всю энергию на кончики пальцев и начал рисовать печать. Две земли на противоположных концах круга, разделенные линией расстояния. Спираль, точка. Место отправления, пункт назначения. Северо-восток. Что лежало к северо-востоку отсюда? Ему нужен был ориентир, место, где он бывал раньше. Что-то поблизости прекрасно подошло бы.

Ответ пришел с оттенком иронии. Река Свернувшегося в Кольцо Дракона текла на северо-восток, прежде чем превратиться в прямую линию, ведущую к Северным степям. Однако недалеко от пересечения Центральных равнин и низменностей Шу находилось озеро. Картографы сравнили его с жемчужиной, которую держит дракон. В первые дни на Краю Небес Цзэнь, отчаянно нуждавшийся в каком-нибудь напоминании о родине, отправился именно туда.

«Озеро Черной Жемчужины», – подумал он, закрывая глаза и представляя водное пространство, которое выглядело темным даже днем и служило идеальным отражением неба ночью.

Он сохранил этот образ в своем сознании и нарисовал последние штрихи своей печати.

Прямая линия, соединяющая место отправления с пунктом назначения.

И замкнутый круг.

Деревня, открытое окно, кровать и маленькая комната, которую он делил с Лань, исчезли, когда образ в сознании Цзэня поглотил его целиком.

За те мгновения, что потребовались его глазам, чтобы привыкнуть, он услышал плеск волн о берег и почувствовал мягкость песка под ботинками. Постепенно он разглядел волнистые очертания окружающих его гор. Полоса тьмы перед ним начала обретать очертания: свет звезд, казалось, просачивался в нее, будто украденный с самого неба.