Цзэнь выпрямился, вдыхая аромат воды и ветра.

Окаймлявшие озеро горы создавали иллюзию, что он находится в своем собственном маленьком мире с небом и морем, усыпанными звездами.

Цзэнь использовал письменную печать, чтобы зажечь свет, затем поднес к нему развернутый пергамент со звездными картами. Вот оно: точки, которые он так старательно перенес на лист, почти идеально соответствовали рисунку над его головой.

Цзэнь был близок к цели.

Закрыв глаза, он проверил ци вокруг себя в поисках того клубка гнева, ненависти и страха, на который наткнулся тринадцать циклов назад в месте, где был уничтожен его клан. Ему не удалось найти ничего, кроме нежного переплетения ветра и воды, гор и земли, всех природных элементов, протекающих в гармонии.

И все же… Он нахмурился, продвигаясь дальше. Под всем этим скрывалось течение страха, как свирепый поток под поверхностью. Ощущение чего-то древнего, чего-то необычного в самом этом месте, чего-то вроде ужаса, который просочился в кости гор, корни деревьев и дно озера.

Дно озера.

Цзэнь вспомнил тот зимний день тринадцать циклов назад, а именно слова, которые Тот, Чьи Глаза Налиты Кровью, прошептал ему:

Разве ты не звал меня? Разве про себя ты не думал о желании стать сильным? Чтобы отомстить? Чтобы сделать с ними то, что они сделали с твоей семьей?

Так и было. Он просил об этом, но так ничего и не получил. Вместо этого Цзэнь пробежал по идеальному кругу, вернувшись прямо к тому, с чего начал. Только он больше не был наивным ребенком, жаждущим любви своего учителя, признания в мире и спасения своей души. Нет, для этого было слишком поздно, и если имелась возможность заполучить что-то более легким путем, Цзэнь намеревался этим воспользоваться.

Он порылся в своих воспоминаниях, призывая все, что научился подавлять. Все, что последние тринадцать циклов помогало ему сдерживать нежелательные эмоции: беспомощность и мучительную боль при допросе элантийцев, ужас при виде истекающей кровью Ешины Норо Дилаи, горечь от холодного безразличия мастеров, гнев от несправедливости их решений… ярость на элантийскую армию за то, что они сделали с Лань, за то, что они сделают с деревней, если он потерпит неудачу.

Назад… на тринадцать циклов, в тот день, когда он почувствовал запах дыма на высоких равнинах и побежал, чтобы увидеть, как огонь проносится по местам, которые были его домом, смешиваясь с красно-золотыми ливреями и знаменами Императорской армии.