С вершины открывался прекрасный вид на вход Края Небес. Лань посмотрела вниз: на открытой террасе перед Залом Водопада Мыслей сражались две фигуры.

Эрасциус пробил щит Улары и наступал на нее, удар за ударом. Руки Улары было трудно разглядеть, когда она швырнула в Эрасциуса написанную печать. Та взорвалась облаком серы и огня. Прежде чем тучи успели рассеяться, Улара нарисовала новую печать.

Эрасциус щелкнул пальцами, и металлические шипы пронзили воздух, пробив печать мастера Мечей. Меч казался размытым пятном, когда Улара отразила атаку. Звон металла был слышен даже с того места, где стояла Лань.

Девушка вздохнула. Там, где лежал гладкий и серебристый силуэт дракона. Она нашла только пепел и слабый пульс его ядра. Ци все еще вытекала из раны, которую нанес Тот, Что Рассекает Звезды.

Скрежет металла разорвал воздух. Эрасциус отбросил Улару назад. Металлическая магия обвилась вокруг него, как хлыст. Матриарх Ешин Норо была вынуждена защищаться и мечом, и печатями.

Дилая сжала рукоять Соколиного Когтя так, что побелели костяшки пальцев. Они все остановились, чтобы посмотреть сражение.

– Нам нужно идти, – сказала она, но именно тогда они увидели, как из темноты между деревьями, где располагался вход на Край Небес, выступили другие фигуры. Больше дюжины магов, в развевающихся бледно-голубых плащах, с металлом, поблескивающим на запястьях. Небо озарилось, когда они подняли руки.

Вокруг них вспыхивали молнии, взрываясь огнем в тех местах, где они ударялись о землю. Эрасциус вовлек Улару в быстрый и смертоносный танец, в ходе которого они сражались как мечами, так и магией. Когда вокруг раздались взрывы, мастер Мечей отвлеклась, на долю секунды потеряв концентрацию.

Эрасциус взмахнул рукой так, словно хотел что-то разрезать, и одно из его парящих металлических лезвий рассекло шею Улары, точно ножницы бумагу.

Дилая закричала.

Лань же смотрела, ощущая, как растет оцепенение в ее сердце. Ешин Норо Улара, мастер Мечей и свирепый матриарх своего клана, всегда представлялась Лань неукротимой, с живучестью не хуже, чем у бушующего огня. Она не издала ни звука, пока падала.

Дилая рванулась вперед. Лань вцепилась в одну из ног девушки. Несмотря на боль, пронзившую ее живот, она не отпускала. Сквозь жгучую пелену перед глазами она посмотрела наверх.

В присутствии Лань Дилая никогда не выказывала ничего, кроме гнева или презрения. Вот почему Лань испугалась, увидев написанные на ее лице ужас, душевную боль и беспомощность. Оставаясь невероятно неподвижной, она сжимала в руках Соколиный Коготь и смотрела, как все больше и больше элантийцев появляются из ночи. Продвигаясь вперед, они наступали на тело ее матери.