— Айлос, я не знаю, что…

Слова застряли у меня в горле. В дверях, опёршись о косяк, стоял не Айлос.

Стоял король Элиан.

Он был без плаща, в одном тёмном камзоле, и смотрел на меня с томной, самодовольной улыбкой хищника, который наконец-то загнал свою добычу в угол.

— Ну вот мы и одни, моя хитрая мышка, — произнёс он тихо, и его голос прозвучал в тишине комнаты как самый страшный приговор. — Давай поговорим.

10

10

Молодой король сделал шаг вперёд, и дверь сама собой захлопнулась за его спиной. Рот пересох, сердце начало колотиться где-то в горле, громко и беспомощно. Я инстинктивно отодвинулась по дивану, прижимаясь спиной к его мягкой спинке.

— Ваше Величество… — мои губы едва повиновались мне. — Здесь… здесь не мои покои. Я жду советника.

— Айлос занят, — отрезал он, делая ещё один шаг. Его тёмные глаза, казалось, поглощали скудный свет в комнате, не оставляя ничего, кроме своего собственного, хищного блеска. — А у нас с тобой есть неоконченный разговор. Точнее, неоконченное дело.

Он остановился прямо передо мной, заслонив собой весь мир. От него пахло ночным воздухом, дорогим виски и чем-то опасным.

— Я не понимаю тебя, — продолжил он, его голос был низким, вкрадчивым, будто змеиное шипение. — Все они молятся на меня. Мечтают об одном моём взгляде. А ты… ты отталкиваешь. Прячешься. Придумываешь каких-то несуществующих возлюбленных. Я проверял, знаешь ли? У дочери герцога ди Валенс не было никаких тайных поклонников. Так кто он, этот мифический рыцарь, ради которого ты готова отказаться от короны?

Он наклонился, его лицо оказалось в сантиметрах от моего. Его пальцы, длинные и удивительно сильные, обхватили мой подбородок, заставив поднять голову. Я попыталась вырваться, но его хватка была железной.

— Всё в этом мире имеет свою цену, — прошептал он, и его губы почти коснулись моих. — Назови свою. Титул? Богатство? Власть? Я дам тебе больше, чем ты можешь себе представить. Ты разожгла во мне огонь, моя строптивая маленькая мышка. И я привык получать то, что хочу.

Я замерла, парализованная страхом и отвращением. Его слова, его прикосновения — всё это было так мерзко, так унизительно!

— И чего же ты хочешь? — выдохнула я, и мой голос дрожал от напора злости, которая начала прорываться сквозь страх. — Чтобы я упала к твоим ногам, как они все? Стала ещё одной безмолвной куклой в твоей коллекции?

Он усмехнулся, и в его глазах вспыхнуло удовольствие. Ему нравилось моё сопротивление. Нравилась игра.

— Именно так. Но куклой ты будешь особенной. Я позволю тебе иногда показывать коготки. Это будет… пикантно.