Тах Мортилор неслышно приблизился сзади и обнял ее за талию.

– Упрямица… – прошипел он.

– Совсем как я в молодости, – лукаво улыбнулась девушка. – Любознательность, упрямство и трудолюбие – надежная основа для начинающего мага.

– Богинка убьет ее, – мрачно заметил лекарь. – Жаль будет потерять столь красивое тело.

– «Дедушка», но ведь и это еще ничего! – Албина сверкнула белыми зубками. – К тому же мы всегда сможем призвать Дженну… живую или мертвую.

– У нас осталась ее кровь… – ухмыльнулся Тах.

– Вот именно…

– Постой-ка! Какой я тебе дедушка?

Албина хихикнула и поцеловала мужчину в губы.

На рассвете Дженна подъехала к лугу. Здесь заканчивался ее путь на восход. Дорога обрывалась, а Червянка рассеивалась на ручьи, питая покрытые тиной болотные ямы. С севера и востока из туманов выступал чахлый лесок. Невысокие тонкие стволы кривились, будто замершие в танце людские фигуры.

Не приближаясь к лешаку, Дженна обошла луг кру́гом. Когда-то на его месте царила дубрава. Но нынче от нее остались только замшелые пни и серые коряги.

Слабый лес – слабый хозяин. Нет леса – нет и хозяина. Здесь не́чего было охранять. Скорее всего, придаточные корни лешака усохли и питался он лишь за счет главного стержня. Да еще чего-то…

Чародейка замерла, издали рассматривая одинокое дерево. Над лугом плыла тишина. Ни птиц, ни насекомых, ни прислужника, ни его таинственной хозяйки видно не было.

Небо стремительно светлело. Дневные силы разгоняли тени и туманы. С юга надвигались дождевые облака, так что следовало поторопиться.

Девушка сняла с лошади поклажу и упряжь – при плохом раскладе все это Марте больше не понадобится. Затем Дженна переоделась в свое старое облачение сумеречной лисы: стеганая куртка с вшитыми пластинами и высоким воротником, узкие штаны и перчатки с защитными накладками. Перекинув через плечо кожаный ремень перевязи и закрепив ножны, охотница обнажила меч.

Заря отразилась в металле золотисто-алыми переливами. В ее свете казалось, будто хищная морда дракона улыбается, сверкая глазами-изумрудами. Дженна сжала в ладонях чешуйчатую рукоять и прислонилась лбом к гладкой стали. Ощутив тепло, клинок ожил. Чародейка могла бы поклясться, что слышит его тихую песнь.

До сих пор ей не доводилось опробовать оружие на настоящем противнике. Меч, не окропленный кровью, хранил запах чистоты и мелодию стихий, из которых был создан. В металле сливались гулкие голоса горных недр и вольного ветра, шелест пламени и морских волн.

В изделии соединялись два самых важных для Дженны предмета: совершенное оружие, которое преподнес ей учитель, и чудесное украшение, подаренное ведьмаком. Два драгоценных дара от мужчин, которых она любила…