– Нэрриха не могут владеть…

– Так то – нэрриха, – насмешливо протянул Кортэ. – У нас с Аше теперь на двоих одна жизнь, она объяснила, я доволен. Погуляю чуток в столице, прижму к ногтю говнюка Иларио, выясню, сколько успел извести моего золотишка и на что именно. Дождусь Ноттэ, потолкую с Оллэ, разберусь, как там Альба, то да се… А после уйду в пески. – Кортэ прищурился весьма решительно. – Видите ли, королева, торговаться со мной не следует. Я все равно получу клок, запрошенный у вас сегодня и пока что по-хорошему. Цена и способ не имеют значения… Надеюсь, вы не относите меня к добрякам-губошлепам? Маари будут жить спокойно. Это важно для Аше, это важно для всех нэрриха, это важно для мира в целом и это будет так, как я, черт возьми, решил. Я сгинул отсель, когда дохлый Поу утянул меня адски глубоко. Там, за краем, я впервые оставался в сознании и при своей памяти. Успел мельком заметить миры, доставшиеся целиком ублюдкам вроде Поу. Они сгнили наподобие червивых яблок, королева. Они лишены полноты сияния света единого. Тварь их выжирает изнутри, омертвляет и ползет дальше, оставив позади сплошное дерьмо… Хотя бывает и так, что вам, людям, нравится сидеть по уши в дерьме, там тепло и вдобавок своей вони не слыхать.

– Грубо, – поморщилась Изабелла.

Адела вернулась с корзиной припасов, поставила её рядом с Кортэ и жестом предложила угощаться – хотя вежливость запоздала, сын тумана угостился сразу, едва дотянулся. Захрустел бараньими ребрышками, перемалывая их вместе с костями и хрящами. Забулькал сидром, зачавкал, вытирая жирные руки об лоснящуюся от ожогов кожу лица, шеи и плеч. Южанка сокрушенно покачала головой и протянула Аше склянку с мазью, предлагая лечить нэрриха.

– Позвольте, – вздрогнула королева, – вы сказали, дон Кортэ, что вы… не нэрриха. Что это значит и кто вы такой, если говорите о нас – «вы, люди»?

– Я уже граф? – прочавкал сын тумана, загребая в свободную руку изрядный кус свинины.

– Вы уже невыносимы, – с долей симпатии посетовала королева и улыбнулась Аше. – Вас бы следовало изгнать, но Аше… Мне заранее нравится зеленый тон кожи дур из свиты, вынужденно кланяющихся дикой графине. Значит… внести в казну сто тысяч золотом для вас не будет сложно?

– Умеренная цена, – похвалил Кортэ.

– За каждого.

– У вас хороший аппетит.

– И немного…

– Переедать чертовски вредно.

– Адела, найди рапиру или эсток, мы желаем возвести дона Кортэ в графское достоинство, – велела королева, вполне довольная торгом. Усмехнулась и добавила: – С патором вы уж разбирайтесь без меня. Не знаю, может ли еретичка и дикарка быть признана законной женой графа, не имеющего души.