– Она полупрозрачная. Она загораживает весь обзор из окна, но если как следует приглядеться, то сквозь нее кое-что видно. Или просто кажется, что видно. Я всегда думаю, что, может быть, там, на другой стороне, кто-то прячется – кто-то, кто видит меня, хотя я не вижу его… или ее…

– Ох, Томас, ты такой фантазер!

– Посмотри сам.

Я послушно взглянул в окно. В библиотеке было два окна, и густые заросли пампасной травы действительно загораживали весь обзор из большого двустворчатого окна, ближайшего к камину, рядом с которым мы, собственно, и сидели. В ранних октябрьских сумерках стебли казались огромными, конической формы соцветия-метелки легонько качались под ветром, подметая вечернее небо, и как бы парили над изогнутой книзу листвой, неуловимо похожей на струи фонтана. И, подобно фонтану, трава представлялась полупрозрачной, точно как говорил Томас. Сквозь ее заросли вроде бы что-то просматривалось, но я не стал бы ручаться. Впрочем, меня это не беспокоило: мне нравились мысли о тайных пределах, о terra incognita за завесой пампасной травы. И Томасу тоже должны были нравиться. Никто никогда не называл его Томом, а в Оксфорде его прозвали Фомой Неверующим, поскольку он вечно во всем сомневался. Возможно, его раздражает эта трава, потому что в каком-то смысле напоминает его самого? Никто не любит, когда ему напоминают о его собственных слабостях. Я присмотрелся получше, стараясь хоть что-нибудь разглядеть за парящими в небе метелками и изогнутой книзу, словно поникшей листвой. Может быть… Может быть… Что Томас надеется от меня услышать?

Немного подумав, я все же решился:

– Да, там действительно кто-то может быть.

– Я о том и говорю.

– Но ему… ей… им тебя будет не видно, потому что…

– Почему?

– Потому что кусты… ну, или трава… Вблизи она менее прозрачная, чем если смотреть сквозь нее издалека. Но если она тебя так раздражает, почему ты ее не сожжешь?

Томас снова заерзал в кресле и как бы даже с досадой ответил:

– Я не люблю ничего разрушать. И какой смысл ее жечь? Она возродится из пепла, как феникс.

– Но если она тебе так уж мешает…

– Не так уж и сильно она мне мешает. К тому же… – Он замолчал, так и не договорив.

– К тому же что? – спросил я.

– Даже не знаю, стоит ли говорить. Ты будешь смеяться.

– Да, в общем-то, все твои рассуждения о пампасной траве несколько смехотворны, – сказал я. – Но все равно говори.

– Ну, мне хочется выяснить, точно ли там кто-то есть, на другой стороне.