Вероника протягивает руку к телефонной трубке. Анисим должен быть сейчас на даче, должен сидеть над учебниками. Но мало ли что он должен делать. Он ведь и живет так же, как ездит на велосипеде: с неожиданными зигзагами, поворотами, по неизвестным маршрутам… Может, он сейчас дома, в Москве? Вполне может быть.

Вероника прикладывает трубку к уху, набирает номер. Закрывает другое ухо ладонью от рокота проспекта и голосов в комнате. Хоть бы Анисим был дома! Просто услышать его!

Два гудка, и сразу же — голос Анисима:

— Слушаю.

— Ты дома?

— Да, мама, — говорит Анисим. — Я решил, что здесь мне лучше будет заниматься.

Неправда, думает Вероника. Опять неправда!.. Но сейчас ей не хочется уличать Анисима. Совсем не для этого позвонила она домой.

— Хорошо, — говорит она. — Только не сиди голодный. Что ты будешь есть?

— Куплю колбасы. У меня есть рубль и мелочь.

— Хорошо.

Вероника замолкает. И Анисим молчит. А потом говорит с неожиданной, ударяющей в самое сердце проницательностью:

— Что-нибудь случилось, мама? Может, мне подъехать сейчас к тебе?

— Нет, — говорит Вероника. — Ничего не случилось. Не надо. Учись… Только обязательно позвони мне после пяти часов. Или будь в это время дома.

Она кладет трубку, не дождавшись ответа Анисима…

Сама, сама, надо справляться самой. Если будет горе, если оно все-таки случится, Анисим в свой срок приобщится к нему, не минет оно и его в свой срок.

3

3

Анисим не глядя сунул трубку на рычаг телефона. Он лежал на диване, один в пропылившейся за лето, тоскливо нежилой квартире, задрав на диванный валик ноги в тяжелых ботинках, заляпанных засохшей землей с сырых грядок Удочкина.

Зачем она позвонила? Почему у нее такой голос? — подумал он. Что вообще с ними, с родителями, происходит? И почему мне надо звонить после пяти?..