— Фу, жарища! На август не похоже, — произносит Варвара просто так, видимо поняв: Вероника не хочет сейчас говорить о том, что мучает ее.

— А мне нравится, — говорит Вероника. — Я ведь наполовину армянка. Наверное, мамины гены. Люблю, чтобы солнце. И пожарче.

— Как мама? — осторожно спрашивает Варвара.

— В порядке, — сухо отвечает Вероника.

— Анисим? Андрей?

— В порядке.

— Какая ты армянка? — помолчав, говорит Варвара. — Вон у тебя челка на солнце выгорела, как у самого что ни на есть русского деревенского мальчишки. Глаза только карие…

— Я — в папу, — говорит Вероника.

Эти ничего не значащие слова повисают в воздухе. Вероника думает: жестокая и нелепая бессмыслица, что они с Андреем сейчас не вместе, сидят порознь, в разных концах Москвы. Зачем ему этот суд, а ей — осточертевшие конверты? Ведь дорог не только каждый день, дорога каждая минута из тех, что, может быть, остались им… А в комнате действительно очень жарко. В углу начинает попискивать электрический чайник.

Возвращается Саша с пакетиком конфет. Идет в угол, к чайнику. Рокот проспекта, распростершегося внизу, в пятнадцатиэтажной, головокружительной глубине, становится все мощнее. Теперь в комнате можно разговаривать только очень громко, иначе ничего не расслышишь.

— Сашка, у меня к тебе совет, — громко говорит Варвара. — Народи своему Генке детей. Испорть фигуру. Все равно она тебе, кроме неприятностей, ничего в жизни не принесет. Сделаешься толстая, домовитая, перестанет тебя твой Генка терзать.

— Нет, — говорит Саша, неторопливо позвякивая в углу чашками. — Он тогда к другой уйдет. Гена красивых любит.

— Ишь ты! — усмехается Варвара. — Туда же: красивых любит!

— А что? — серьезно говорит Саша. — За него любая пойдет.

Саша берет чашку с чаем, торжественно пересекает комнату, ставит чашку перед Вероникой. Так же медленно отправляется в угол за следующей.

Служебный день входит в силу. Приносят почту из разных отделов. То и дело хлопает дверь. В комнате становится многолюдно и шумно. Секретарши из отделов вместе с «исходящими» приносят новости: внизу, в «Синтетике», — японские «водолазки», в «Новоарбатском» гастрономе есть что-то дефицитное, Наташа из отдела координации разводится с мужем, у начальника пятого отдела определенно роман с инспектором Лапиной — вчера вечером их видели в «Огнях Москвы»… Секретарши — в основном девчонки, ровесницы Саши. И чем-то похожи на нее и друг на друга: почти все томно-ленивы в движениях, длинноноги, с круглыми загорелыми коленками и узкими бедрами. На столе у Вероники, рядом с чашкой чая, появляются роскошные итальянские лакированные туфли: купившей не подошли, жмут, может, кто возьмет. Кто-то за дверцей шкафа примеряет кофточку.