Снова на участке Удочкина зазвучали голоса — несколько мужских и женских. Женский что-то выкрикнул, мужские забубнили успокаивающе. Там тащили что-то тяжелое, — это было слышно по голосам, по прерывистому дыханию говоривших и по медленному хрусту их шагов. Дочь Удочкина опять что-то выкрикнула — что-то отчаянное, надрывное, — и опять забубнили успокаивающие мужские голоса.

Анисим поднялся и глянул через забор. Но ничего не увидел. Мужчины и дочка Удочкина уже прошли к калитке. Он увидел только одиноко стоящую на освещенной веранде тонконогую Ксюшу, внучку Удочкина. Она стояла, опустив руки, как по стойке «смирно», и смотрела вслед ушедшим в сторону калитки. Опять зарокотал автомобильный мотор и вспыхнули фары.

Что-то у них там стряслось, подумал Анисим. Но отношения со стариком Удочкиным, особенно после сегодняшнего, были не такими, чтобы можно было пойти и узнать. И Анисим опять присел на корточки около своего костра… Машина отъехала, шум ее мотора заглох вдали. И мысли Анисима снова вернулись к Рите.

Он подумал: почему из всего, что произошло сегодня, между ними, ему приятно вспомнить только о том, как они шли по лесу и Рита шла впереди, отводя руками нависшие над тропинкой ветви, заботливо придерживая их, чтобы они не хлестнули его по лицу, и как он ловил в мелькании ветвей и листьев новую, незнакомую ему до этого, тихую улыбку Риты?

Наверное, я и в самом деле чокнутый, печально подумал Анисим. Почему у меня все шиворот-навыворот? То, что должно огорчать, — не огорчает, то, что должно радовать, — не радует… Институт? С самого начала не верилось, что в него удастся поступить. Это было нужно родителям… А он еще не решил, что ему по-настоящему хочется делать. Владик и магнитофон? Конечно, дорогая вещь досталась плохому парню, как говорится, за так. Все верно. Но Анисим сидел над костром и вспоминал, как испуганно торопился Владик, унося чужой магнитофон, и как старик Удочкин волновался, потел и суетился, пока столбы не были перенесены и установлены, и думал о том, что он сам никак не хотел бы, потея от жадности, втыкать на чужом участке намазученные столбы или убегать с чужим магнитофоном, жалко скособочась и боясь окрика.

Пусть он чудак, а они хитрые, но, честное слово, он не поменялся бы с ними местами… Впрочем, вот и мать уже смирилась, что Удочкин поставил забор, и отца это действительно расстроит не больше, чем на час.

Ну, а что касается драки в Медведкове, это другое дело. Без него Олег действительно лежал бы сейчас у Склифосовского. А синяки заживут.

Опять сразу со всех концов поселка донесся возбужденный гул стадиона. Но сейчас он звучал приглушенней, чем раньше, — те, кто сидел у телевизоров, вняли просьбе диктора и поубавили громкость.