— Все у тебя удивительно просто. Если бы так на самом деле…

— Не мудрствуй всуе — жить станет легче.

— Да не легкости ищу! — махнул рукой Кедрачев-Митрофанов. — Как-нибудь поговорим… — Затем уже другим тоном: — Приготовиться к погружению! — И медленно спустился вниз.

Когда уже был в своей каюте, старпом доложил ему по трансляции:

— Осушены трюмы, вынесен мусор.

Привычно, не повышая голоса, Кедрачев-Митрофанов приказал:

— По местам стоять. Погружение. — И вышел в центральный пост, куда после осмотра отсеков поступают доклады. Выслушав их, повернулся к боцману, сидящему на рулях: — Погружение с дифферентом пять градусов на нос.

Выслушал боцмана, повторившего приказание, отдал распоряжение старшему помощнику, которого оставлял за себя в центральном посту, и снова вернулся в каюту.

Лодка набирала глубину. В такое время пройдись от носа до кормы — корабль покажется безлюдным. А ведь только что десятки пар ног стучали по сходням, перебегая с пирса на борт. Десятки пар рук полировали поручни отвесного трапа, ведущего из рубки внутрь корабля. И вдруг пустынно. Где же все, куда подевались? Тесные отсеки выглядели просторно — лишь приглушенный рокот турбин, мелкая зыбь по всему корпусу, шум вентиляторов. Упругость глубинной толщи воды, старание мощных винтов, напряжение которых отдается по всем переборкам.

Кажущаяся безлюдность не обманывала командира. Он прилег на койку. Закрыл глаза. Так ему удобнее, так виднее все его заведование, так легче мыслится. Воображением охватывал корабль, словно чудодейственным лучом просвечивал металлические переборки то в одном, то в другом месте, как бы воочию наблюдая за людьми. Вот торпедисты носового поста, протискиваясь между стеллажами с торпедами, проверяют крепления. В центральном отсеке, за офицерской каютой, находится рубка акустиков. Там несут вахту двое — Фишин и Понизовский. Они пристально следят за круглым экраном, по которому с быстротой секундной стрелки ходит разверстка — тонкий лучик. Если лучик наткнется на что-то и последует световой всплеск, они доложат в центральный пост: по такому-то пеленгу обнаружена цель. Включат динамик, прослушивая шумы…

Кедрачеву-Митрофанову показалось, что он уловил перебои в правой турбине. На самом деле, возможно, он и не слышит — интуиция подсказывает. Он мысленно перенесся в машинный, увидел в кресле, перед щитом с приборами, Буцаева — офицера БЧ-5. Буцаев мал ростом, толст, кругл, горбонос. Беспокойно блестят его крупные черные глаза, бегает взгляд по приборам. Кедрачев-Митрофанов уже готов вызывать машину: что, мол, у вас? Но тут же чутьем уловил выравнивание работы, синхронность двигателя — и успокоился.